Истребители

Хоть и не новые были машины, но все же это были «яки», которые по всем статьям превосходили «харрикейны», и потому настроение летного состава повысилось. Переучивание шло быстро. В конце октября оставалось несколько молодых летчиков, которые еще не закончили программу тренировочных полетов. К ноябрю полк должен был закончить переучивание, и в эти оставшиеся дни октября я контролировал ход подготовки молодых летчиков, чтобы знать уровень подготовленности каждого.

В один из таких дней я довольно долго пробыл на старте и основательно продрог. Пошел ненадолго в землянку погреться, оставив за себя заместителя. Только снял реглан, вбегает дежурный по старту и докладывает:

— Товарищ командир, несчастье: упал самолет.

Одеваюсь, бегу на старт и узнаю, что молодой летчик лейтенант В. П. Хотеев, заходя на посадку, нерасчетливо снизился на самую малую высоту на большом удалении от аэродрома. Ему дали по радио команду: «Подтянуть!» Но при этом пилот потерял высоту и еще прямо перед собой увидел макушку одиноко стоящей сосны. При нормальном заходе на посадку сосна эта никак не могла помешать. Но в данном случае от неожиданности и неопытности летчик резко потянул ручку на себя. Самолет взмыл, но тут же потерял скорость, свалился на левое крыло и упал в лес в начале посадочной полосы.

В сопровождении нескольких человек я пошел к месту катастрофы. Лес был вековой. Часто попадались огромные сосны. Удар самолета пришелся в основания этих могучих деревьев. От машины остались одни щепки по всей полосе падения да отдельные детали, разлетевшиеся метров на 60. Мотор и винт были разбиты в куски. Единственной целой деталью от самолета, которую удалось найти, была бронеспинка. Ее выбросило далеко от места падения машины.

Возле бронеспинки я остановился. Никаких следов крови нигде не было видно. Я обернулся к шедшим сзади летчикам и техникам, спросил:

— Где тело-то?

И вдруг слышу за спиной:

— Я здесь, товарищ командир!

Это было так неожиданно, что я оцепенел. Такого за всю свою службу не видел и даже не слышал, что такое возможно. И если бы я не был свидетелем этого происшествия, никогда бы не поверил, что оно не досужая выдумка. Но летчик стоял передо мной, и когда я, еще не вполне доверяя своим глазам, спросил его, есть ли ушибы, чувствует ли он боль где-нибудь, услышал бодрый ответ:

— Все в порядке, товарищ командир! Я готов к очередному полету…

Это меня доконало, кажется, окончательно.

Все это, как говорится, протокольный факт. С тех пор я убедился, что в жизни могут быть самые невероятные вещи. Но хорошо то, что хорошо кончается: человек был жив и невредим, и это — главное.

КОНЕЦ ДЕМЯНСКОЙ ГРУППИРОВКИ

В начале февраля 1943 года Северо-Западному фронту снова была поставлена задача ликвидировать демянский плацдарм противника. В минувшем году, несмотря на неоднократные попытки, эту задачу решить не удалось. Немало было объективных причин этой неудачи, и в первую очередь — невыгодное для войск фронта соотношение сил. Для проведения такой крупной наступательной операции, как полное окружение и разгром основных сил 16-й немецкой армии, у Северо-Западного фронта в 1942 году не имелось необходимого преимущества над врагом.

Теперь обстановка существенно изменилась к лучшему. В первую очередь — за счет крупнейшей наступательной операции под Сталинградом. В январе 1943 года там наши войска уже добивали окруженную группировку Паулюса и разворачивали крупные силы, наступающие в направлении Донбасса. Это поставило в сложнейшее положение и другую крупную вражескую группировку, находившуюся в районе Северного Кавказа. Враг терял стратегическую инициативу. В ходе зимнего нашего наступления стратегическая инициатива начала переходить к советскому командованию. Все мы тогда каждый день с нетерпением ожидали очередных сводок Совинформбюро, хорошо понимая, что скоро и на нашем фронте произойдут большие перемены.

Так оно и было.

К февралю Северо-Западный фронт получил большое пополнение. Хорошо вооруженные и полностью укомплектованные соединения сосредоточивались в районе Осташкова. Мы прикрывали этот район с воздуха, получив строжайший приказ не допускать туда вражеских бомбардировщиков и воздушных разведчиков.

Состав 6-й воздушной армии пополнился тремя авиационными корпусами из резерва Ставки — бомбардировочным, штурмовым и истребительным. Таких авиационных сил на участке нашего фронта до сих пор еще не было, и это сразу изменило соотношение сил в воздухе в нашу пользу.

Наш 485-й авиационный теперь полностью был укомплектован самолетами Як-1 и Як-7.