Истребители

Было ясно, что предстоят жестокие бои за каждую траншею, каждый опорный пункт, каждую огневую точку. [342] Понимали мы также, что наша пехота возлагает большие надежды на активную помощь авиации. Задачу на штурмовые действия командующий воздушной армией ставил не только «ильюшиным», но и нам, истребителям. Специфика операции требовала, чтобы мы в большей мере, чем когда-либо, были привязаны к наземной обстановке. Наши пилоты должны были уметь быстро и грамотно разбираться в особенностях наземного боя — от этого зависела эффективность авиационной поддержки. Это был существенный момент в подготовке летного состава дивизии.

Задач стояло много, расслабляться было некогда, и люди соединения трудились как единый, надежный и хорошо отлаженный механизм.

В Восточной Пруссии

В канун наступления во всех полках и в управлении дивизии прошли митинги при развернутых боевых знаменах. Во всех выступлениях авиаторов прозвучало их стремление добить гитлеровцев на их собственной земле.

Дивизия была хорошо подготовлена к боям. В целом вся наша 1-я воздушная армия была намного сильнее 6-го немецкого воздушного флота, который противостоял нам в небе Восточной Пруссии. Теперь, когда требовалось усилить то или иное направление в воздухе, счет уже шел не на отдельные самолеты, как это было, скажем, на Ленинградском фронте, и даже не на полки, а на целые дивизии, хорошо подготовленные, укомплектованные, имеющие новейшие машины.

Когда воздушная армия располагает такими силами, возникает вопрос, как их использовать с максимальной отдачей? Если в начале войны истребителям, например, ставилась как главная задача нейтрализовать действия авиации противника, затем — добиться господства в воздухе, то к сорок четвертому году она была уже решена. В новых условиях более уверенно и эффективно действовали штурмовики и бомбардировщики, которые мощными целенаправленными ударами во многом способствовали успешному развитию наземных наступательных операций, в частности, Белорусской. При этом истребители должны были поддерживать господство в воздухе, но одновременно в число наиболее важных для них выдвинулась задача обеспечения боевых действий бомбардировщиков и штурмовиков, надежного прикрытия с воздуха подвижных [343] войск армии и фронта, а также поля боя. Для нашего соединения самыми злободневными оставались вопросы четкого взаимодействия истребителей с другими родами авиации и непосредственной связи с командованием наземных войск. Эффективность нашей боевой работы во многом определялась тем, насколько хорошо мы знали, что происходит на земле. Наши боевые успехи определялись теперь не столько количеством побед, одержанных летчиками в воздухе, сколько отсутствием потерь у бомбардировщиков и штурмовиков и успехами наших наземных войск. В этом отношении последний год войны отличается от предыдущих лет более прямыми, более гибкими и прочными связями, которые были между командирами наземных и воздушных соединений. Огромное количество радиостанций, КП, пунктов наведения и управления воздушным боем и т. д. располагалось непосредственно в боевых порядках пехоты — без этого мы просто не смогли бы эффективно использовать нашу возросшую авиационную мощь.

Что же касается Восточной Пруссии, то эта сравнительно небольшая по площади территория, как уже известно читателю, практически сплошь состояла из мощных оборонительных рубежей. Это означало, что нашим наступающим войскам в течение всей операции придется находиться в непосредственном боевом соприкосновении с противником. Стало быть, сотням наших штурмовиков и бомбардировщиков надо работать с предельной точностью. Значит, требовалась постоянная, очень оперативная и гибкая связь с землей. Поэтому львиную долю времени при подготовке мы уделили вопросам организации взаимодействия со штурмовиками и бомбардировщиками. Я провел специальное занятие на эту тему с руководящим составом дивизии. Отдельно был отработан вопрос о воздушной разведке войск противника и в интересах нашей штурмовой авиации. Предусматривалось также наведение штурмовиков на цель летчиками-истребителями, когда в этом возникала необходимость. Провел я занятие и с руководящим составом 133-го гвардейского полка, который был выделен для сопровождения 6-й гвардейской бомбардировочной авиадивизии. Офицеры штаба и управления соединения персонально отвечали за тот или иной вопрос в ходе подготовки — все обязанности были распределены, каждый работал с полной отдачей сил, у каждого за плечами был немалый опыт. Как командир я вполне был удовлетворен ходом подготовки. [344]