Истребители

Штаб армии: «Доложите, как идет выполнение вылетов на разведку? Сколько пар от вас вылетело? Какие районы просматриваются? Командующий 1-й воздушной армией передал: данное вам распоряжение выполнить. Ведение разведки в третьем и четвертом районах вести экипажами от других частей вашего хозяйства, а не разведэкипажами. Отвечайте о ходе выполнения. Доложить в 12.00, 14.00, 16.00».

Отвечать было трудно: погода — из ряда вон плохая. Земля закрыта плотным туманом и низкой облачностью, безопасность полета, даже посадки на аэродром при таких условиях гарантировать невозможно. Но главное — у летчика, который вылетает на разведку, часто практически нет шансов хоть что-нибудь увидеть. А напряжение боев на земле нарастает. Нелетная погода дает противнику дополнительный шанс: он маневрирует резервами, перегруппировывается, контратакует. Без помощи [353] авиации каждое оборонительное сооружение нашим пехотинцам приходится брать с большим напряжением и, конечно, с неоправданными потерями. И на аэродромах обстановка нервозная: летчики понимают, как нужна пехоте их поддержка, а вылететь нельзя. Воздушные разведчики — это тоже авиация, но штаб армии как будто забыл об этом. И снова следуют звонки и малоприятные разговоры.

Штаб армии: «Вчера вы сорвали (погода сорвала! — Г. З.) дальнюю разведку перед фронтом, нанесли колоссальный урон оценке обстановки. Командующему 1-й воздушной армией и командованию фронта не дали возможности определить, какие резервы перебрасывает противник на участок прорыва».

«Зимину. Командующий 1-й воздушной армией приказал: сегодня не допустить такого явления. Ваша вина заключается в том, что, сняв с разведки, послав на прикрытие, вы не поставили в известность ни меня, ни штаб. Так работать дальше нельзя. Ваши разведчики работают на фронт, а не в ваших интересах».

Штаб армии: «Командующий 1-й воздушной армией приказал: разведчиков на прикрытие бомбардировщиков не назначать, при отсутствии данных дальней разведки ответственность персонально возложить на Зимина».

...Погода улучшилась в первые дни февраля. К этому времени войска фронта достигли пригородов Кенигсберга. 3 февраля 133-й гвардейский полк сопровождал 65 бомбардировщиков полковника Г. А. Чучева, которые обрушили на опорный пункт Прейсиш-Эйлау более 55 тонн бомб. Такие сосредоточенные удары были очень эффективны и, как правило, активно способствовали продвижению наших войск на подступах к Кенигсбергу.

С выходом к побережью Балтийского моря наша авиация стала наносить удары также по вражеским портам и морским целям. 5 февраля два полка Ил-2 из дивизии полковника С. Д. Пруткова атаковали два вражеских миноносца. Один корабль был поврежден. Истребители 240-й авиадивизии сопровождали штурмовиков. «Ильюшины» теперь все чаще и чаще работали по надводным целям, срывая морские перевозки. В свою очередь авиация противника группами до 60 самолетов пыталась наносить удары по нашим войскам, но безуспешно: они были надежно прикрыты с воздуха.

Неоднократно наши штурмовики и бомбардировщики наносили эффективные удары и по вражеским аэродромам. [354] Задача теперь облегчалась тем, что, теряя территорию, враг лишился и многих аэродромов. На нескольких оставшихся теснилось большое количество авиационной техники. В конце января, например, на аэродромах в районе Кенигсберга было обнаружено до 250 самолетов. Командующий приказал ударить по этим аэродромам силами 6-й гвардейской бомбардировочной и 1-й гвардейской штурмовой авиадивизий. Мы обеспечивали их действия, которые были очень результативными.

Несмотря на ограниченное количество летных дней, мы работали с большим напряжением, особенно инженерно-технический состав. Самолеты довольно часто выходили из строя, главным образом, от огня зенитной артиллерии. Необходимость сопровождать штурмовиков и пикировщиков на малых высотах ограничивала возможности противозенитного маневра и, как следствие, вызывала ощутимые потери. Инженеры и техники работали круглосуточно, тем не менее обстановка складывалась порой чрезвычайная. 20 января, например, в 86-м гвардейском неисправными были 15 машин. Командир полка подполковник Владимир Алексеевич Чистяков и его замполит майор Григорий Терентьевич Мерцалов собрали коммунистов и комсомольцев инженерно-технического состава и со всей откровенностью объяснили им, что обстановка с материальной частью складывается настолько сложная, что это может повлиять на боеспособность части. Это, конечно, прекрасно понимали все в дружном и работоспособном коллективе. Через два дня все самолеты были введены в строй! В этой самоотверженной работе отличились парторг 1-й эскадрильи гвардии техник-лейтенант В. Н. Евсеев, коммунисты гвардии старшие техники-лейтенанты В. А. Котов и В. С. Васин, старшина М. А. Золотов и техник Л. А. Григорьев. Они организовали работу своих подчиненных так, что сложная задача была выполнена в рекордно короткие сроки.