Истребители

Кроме 16-й воздушной к участию в Берлинской операции привлекалась часть сил 4-й (2-го Белорусского фронта) и 2-й (1-го Украинского фронта) воздушных армий, а также 800 самолетов авиации дальнего действия и около 300 самолетов Войска Польского. Вся авиационная группировка насчитывала 7500 машин. Действия авиации координировал представитель Ставки командующий ВВС Красной Армии Главный маршал авиации А. А. Новиков. [404]

Из этих данных видно, что, хотя по общему количеству самолетов 16-я воздушная армия была существенно сильнее люфтваффе, по истребительной авиации это превосходство было незначительным (1548:1200). Надо также учесть, что в эти 1200 немецких истребителей входили самые боеспособные и самые подготовленные части, которыми еще располагали гитлеровцы. Поэтому борьба в воздухе ожидалась нелегкая.

Задачу борьбы с авиацией противника командующий 16-й воздушной армией возложил на 3-й истребительный авиакорпус (в полосе наступления 5-й ударной и 2-й гвардейской танковой армии) и на одну истребительную авиадивизию 13-го истребительного авиакорпуса (в полосе наступления 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий). Для борьбы с люфтваффе методом свободной охоты, как уже было замечено, выделялась наша 240-я авиадивизия. Такую целевую задачу истребительное соединение в ходе войны получало впервые. Во всяком случае, мне неизвестно ни одного аналогичного случая. Возможность выделить для свободной охоты такие силы появилась только в конце войны, при возросшей общей мощи советских ВВС. При этом надо иметь в виду, что в 3-м и 13-м истребительных авиакорпусах было немало очень сильных летчиков и прославленных асов, которые тоже вели борьбу методом свободной охоты, так что было бы неправильным полагать, что только одна наша дивизия занималась этим в период Берлинской операции.

Насколько эффективно действовали истребители (все вместе взятые), можно судить по тому, что фактически авиация противника была разгромлена в первые пять-шесть дней операции, причем происходило это в сложных метеоусловиях. Помимо скверной погоды наши действия осложнялись также большим задымлением от разрывов многих тысяч бомб, снарядов, мин, от многочисленных пожаров. Дым часто застилал целые районы и подолгу не рассеивался, так как стояло безветрие. В такой обстановке мы работали практически до конца апреля.

Все это затрудняло нашим летчикам поиск вражеской авиации. Многие бои возникали внезапно, неожиданно для обеих сторон, нередко при большом численном превосходстве противника. Однако чаще всего бои кончались не в пользу фашистов: тут решающим был не только огромный [405] боевой опыт наших летчиков, но и моральный фактор — мы все ощущали близость победы.

Я понимал, что в ходе операции нам могут быть поставлены и другие боевые задачи, в частности, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, разведка и т. п. Поэтому, когда однажды пришел приказ быть в готовности к усилению 3-го и 13-го авиакорпусов при отражении налетов противника, это не было для нас неожиданностью.

В первый день операции погода улучшилась после полудня, и авиация противника стала оказывать нам в воздухе сильное противодействие. 240-я включилась в работу несколько позже, но, конечно, мы следили за ходом боевых действий и знали, что 16 апреля отличились летчики 176-го гвардейского истребительного авиаполка Героя Советского Союза полковника П. Ф. Чупикова. Они вели свободный поиск впереди наших наступавших армий в районе Зелов, Мюнхенберг, Бернау и в десяти воздушных боях сбили шестнадцать ФВ-190, не потеряв ни одной своей машины. При этом в большинстве боев численное превосходство было все еще на стороне противника.

К исходу дня гитлеровцы сбросили на наземные цели пять самолетов-снарядов и четыре Ю-88, начиненных взрывчаткой, но эти меры, конечно, не могли оказать существенного влияния на ход событий.

17 апреля ожесточенные бои в воздухе продолжались. В этот день дважды Герой Советского Союза И. Н. Кожедуб, действуя парой западнее Одера, встретил до сорока ФВ-190. Те шли с бомбовой нагрузкой в восточном направлении. Кожедуб на предельной скорости атаковал замыкающий самолет, который взорвался в воздухе. Фашисты пришли в замешательство, и в это время подоспела группа наших истребителей, которая завершила дело. Тем временем Иван Никитович, возвращаясь на свой аэродром, настиг еще один «фоккер» и расстрелял его в упор. Это была шестидесятая победа знаменитого аса.

18 апреля гитлеровцы пытались после полудня бомбить наши войска большими группами, однако этого достичь не смогли. Наши истребители срывали все попытки вражеских бомбардировщиков прорваться в зону действия наших наземных войск. В этот день 240-я авиадивизия включилась в боевую работу. [406]

19 апреля бои не прекращались до позднего вечера. В целом было проведено 150 воздушных боев, в которых было сбито 112 немецких самолетов. Наша дивизия активно участвовала в этих боях и, как говорилось в официальных документах, «оказала большое влияние на успешное отражение крупных групп самолетов противника»{24}.