Истребители

В 1936–1937 годах на вооружение ВВС Японии поступили новые самолеты с повышенной дальностью полета, скоростью и огневой мощью. Одномоторный истребитель И-95 имел скорость 330–350 километров в час, а истребитель И-96 и того больше — под 400 километров в час. Это намного перекрывало возможности нашего И-5. Японские истребители отличались хорошей маневренностью. И-96 предназначался в основном для сопровождения бомбардировщиков. Мы внимательно следили за этими самолетами, поскольку появились они в Маньчжурии, в тех японских авиационных частях, которые располагались непосредственно против наших ВВС в Приморье. [16]

Но и мы к тому времени существенно усилились. В 1937 году мы получили новые самолеты И-15 и быстро закончили переучивание. Самолет был хороший, по своим летно-тактическим данным он намного превосходил И-5, и это, конечно, поднимало настроение летчиков.

В начале 1938 года 31-я отдельная авиационная истребительная эскадрилья была переформирована в полк, а отряды — в эскадрильи. В каждой было по 15 самолетов.

Я был назначен заместителем командира эскадрильи к старшему лейтенанту Николаю Ивановичу Бочарову. Тогда же стали поступать новые самолеты И-15бис. Это была модификация хорошо известного нам биплана И-15 (все машины этих модификаций и последующей — И-153 — были созданы в конструкторском бюро Поликарпова).

Переучивание на «бисах» шло быстро потому, что машина, в принципе, была знакомая, и потому, что уровень летной и боевой подготовки в полку был уже довольно высоким. В ту пору налет на каждого летчика в год составлял 150–160 часов. Это немало, особенно в тех частях, где учения, занятия и тренировочные полеты проводятся тактически грамотно.

В нашей подготовке многое коренным образом изменилось с назначением на должность командующего ВВС Приморской группы комбрига П. В. Рычагова. Он был молод, энергичен, прекрасно летал и имел богатый опыт боев в республиканской Испании и в Китае. По его указаниям стали проводиться групповые массовые учебные бои, в которых одновременно участвовало 100 и более самолетов. Обычно после первых же атак боевой порядок сторон нарушался, и в дальнейшем бой вели отдельные экипажи и звенья в очень сложной воздушной обстановке.

Такая ситуация была максимально приближена к реальным боевым условиям того времени.

В ходе учений ВВС в масштабах Приморья, как правило, предусматривалось большое количество перебазирований на новые оперативные и запасные аэродромы, маневр частями. Это давало серьезную практику летному составу и помогало хорошо изучить аэродромную сеть своего театра боевых действий. Впоследствии опыт событий в районе озера Хасан и на реке Халхин-Гол подтвердил правильность такой методики обучения.

Но время Халхин-Гола в 1938 году еще не пришло. [17]

Надвигались события на озере Хасан. Японцы стянули в этот район крупную группировку войск и начали провокации.

Наша эскадрилья перебазировалась в район озера Хасан на аэродром Барабаш. Туда же были перемещены еще четыре авиационные эскадрильи. На маленьком полевом аэродроме, с двух сторон зажатом горами, находились 75 самолетов. С одной стороны горы поднимались круто, с другой — более полого: там протекала узкая горная речка. Машины стояли впритык вдоль горы по всей длине взлетно-посадочной полосы. Рассредоточить машины было негде. Взлетно-посадочная полоса, зажатая горами, по сути, и была аэродромом.

Я летал к озеру Хасан еще со старого места базирования с заданием командира полка установить для организации взаимодействия контакт с командиром стрелковой дивизии. Контакт-то я установил, но обстановка была неясной, и потому никаких четких указаний о взаимодействии в тот раз не последовало. Мне было сказано: «Получите приказ и будете его выполнять. Подробности будут уточнены позже». У меня сложилось впечатление, что командир дивизии сам еще не имел ясного представления об обстановке. Вот все, что я тогда выяснил. Ну а немного позже последовал приказ о перебазировании эскадрильи на аэродром Барабаш. Старшим всей авиационной группы был назначен мой командир Н. И. Бочаров.

5 августа 1938 года был получен приказ, в котором говорилось: 6 августа в 9.00 наземные войска переходят в наступление. За 10–15 минут до этого времени необходимо нанести по сопке Заозерной бомбовый удар. После 9.00 бомбометание запрещалось. Тот, кто не успеет отбомбиться по целям, должен сбросить бомбы в залив.

К концу дня у Н. И. Бочарова поднялась температура: его свалил приступ малярии. В те часы на наш аэродром прибыл командующий ВВС Приморской группы Дальневосточного фронта комдив П. В. Рычагов. Он уточнил задачу, поинтересовался тем, как готовы летчики в эскадрильях к выполнению боевого задания. Узнав о болезни Бочарова, старшим всей группы командующий назначил меня. Я доложил комдиву, что в нашей группе есть капитан, командир эскадрильи из ВВС Тихоокеанского флота. Рычагов спокойно выслушал и так же спокойно подтвердил свое решение: старшим он назначал меня.