Истребители

5 мая 86-й гвардейский полк перебазировался из Плеханово на полевой аэродром Валдома. 20 мая на полевой аэродром Кипуя был перебазирован и 156-й авиаполк. Теперь части были рассредоточены, опасность тяжелых последствий вражеского налета, которая несколько недель держала нас в напряжении, значительно уменьшилась. Кроме того, резко повысилась боеготовность полков: теперь все они могли взлетать одновременно. Более гибким и устойчивым стало управление частями.

20 мая на торжественном построении 86-го гвардейского авиаполка член Политбюро ЦК ВКП(б), член Военного совета Ленинградского фронта А. А. Жданов вручил авиаторам Гвардейское знамя. Его принимали командир полка гвардии подполковник С. II. Найденов и один из лучших командиров эскадрилий части гвардии капитан И. Ф. Мотуз.

— Какой бы приказ ни отдала Родина, — сказал С. Н. Найденов, сжимая древко полковой святыни, — мы с честью выполним его, даже если для этого потребуется отдать собственную жизнь.

Это были слова нерушимой клятвы гвардейцев.

* * *

Несмотря на упорство, смелость и умение наших летчиков сражаться, мы по-прежнему воевали с перенапряжением сил. Численное неравенство в воздухе было слишком очевидным. В мае директивой командующего Ленинградским фронтом генерал-полковника Л. А. Говорова в мое оперативное подчинение передавались силы авиации Краснознаменного Балтийского флота восточного побережья. Одновременно нам уточнялась боевая задача и предписывалось представить на утверждение план применения всех сил для надежного прикрытия ранее определенных нам важнейших объектов.

Я обрадовался этой директиве. Зная, что крупными силами авиация флота на восточном побережье не располагает, [179] я тем не менее надеялся, что получу в подкрепление хотя бы один полноценный истребительный полк. Для нас это уже была бы существенная поддержка. И потому вместе с полковником Г. М. Головачевым мы отправились знакомиться с составом приданных нам сил к командованию Ладожской военной флотилия, штаб которой располагался в Новой Ладоге. Мы довольно быстро разыскали его и были приняты командующим флотилией капитаном 1 ранга В. С. Чероковым. Мы представились. Командующий поинтересовался, как мы доехали.

— Дороги очень плохие, — заметил он.

Я ответил, что добрались мы нормально, и в свою очередь поинтересовался, знаком ли Чероков с директивой о передаче нам части авиации флота. Он подтвердил, что знает, заметил, что все ему в ней ясно, и, взглянув на часы, сказал:

— Предлагаю до того, как начать деловой разговор, отобедать у нас, а потом решим все деловые вопросы.

Мы с удовольствием приняли это предложение.

Я еще по своей предвоенной практике на Черном море знал, что у военных моряков очень велика сила традиций. Я бы не удивился, если бы однажды узнал, что даже в морском бою под грохот корабельных орудий обед, скажем, в кают-компании состоится в предусмотренное распорядком время. Мое уважение к флотским порядкам в большой степени утвердилось в ночь на 22 июня, когда я следил за отражением налета вражеской авиации на Севастополь. И потому в гостеприимном кабинете командующего Ладожской флотилией я поначалу чувствовал себя безмятежно.

А в уютной столовой, напоминавшей о добрых довоенных временах, был накрыт неплохой по тем временам стол. После слякоти и грязи раскисших аэродромов, землянок и деревенских строений, которые мы обычно обживали, а главное, после невероятного напряжения каждого дня я чувствовал себя здесь как на другой планете.

Зная, что мы новички на Ленинградском фронте, В. С. Чероков за обедом многое нам рассказал о трудностях блокады. Рассказал и об активных действиях авиации противника, которая днем и ночью штурмует и бомбит порты, где производится выгрузка войск, техники, боеприпасов и продовольствия. Немецкие самолеты атакуют суда и конвои практически над всей акваторией озера, это приводит к большим потерям транспортных [180] средств, и потому много продовольствия, вооружения и других важнейших грузов гибнет. Нехватка продовольствия в городе по-прежнему ощущается сильно, смертность от истощения высокая.

Этот разговор сильно испортил нам впечатление от обеда и очень быстро вернул ощущение реальности. Я перевел разговор на проблемы, ради которых мы приехали сюда. Тут нас подстерегала первая неожиданность: извинившись, командующий флотилией ответил, что детально он вопросами авиации не занимался, что вся авиация сосредоточена на одном аэродроме, но точного количества самолетов и их типы он назвать не может, об этом доложит старший авиационный начальник на аэродроме.

Сообщение о том, что вся авиация находится на одном аэродроме, меня сразу насторожило. К концу обеда обстановка за столом уже была несколько натянутой: во мне поднималось чувство досады. Переглянувшись с Головачевым, я поблагодарил В. С. Черокова за гостеприимство, но ощущение напрасно потерянного времени уже не давало мне покоя. Тут же мы с Г. М. Головачевым раскланялись и отбыли на аэродром, мимо которого, как оказалось, проехали, когда искали штаб флотилии.