Истребивший магию

Но все-таки она смотрела во все гляделки, двигалась тихонько, как по тонкому льду, а когда оказалась на той стороне, упала от изнеможения и всхлипнула, как обиженный ребенок.

— Мы уже рядом, — сказал Олег с сочувствием. — Все еще готова идти дальше?

— Я пойду, — ответила она и поднялась. — И не надейся, я пойду!

Он прошел некоторое время впереди, затем остановился так резко, что она уткнулась лицом ему в спину.

— Ничего не бойся, — прозвучал его напряженный голос.

— Да я и не боюсь… — ответила она озадаченно.

— Иди ко мне, — сказал он и повторил: — Только не бойся!

Недоумевающая, она обошла его… мир исчез, со всех сторон полная тьма, воздух холодный, а из темноты прозвучал голос волхва:

— Постой на месте, дай глазам привыкнуть.

— Что… — прошептала она, — что стряслось?

— Не двигайся, — сказал он. — Прямо перед твоим лицом острый сук.

Она поспешно подняла руку, пальцы наткнулись на гладкое изогнутое дерево, два острых отростка в самом деле напротив ее лица, даже уколола палец…

— А ты что, видишь?

Он сказал успокаивающе:

— Твои глаза сейчас привыкнут.

В темноте наверху проступило размытое светлое пятно, прошло еще пара минут, пока сообразила, что там луна, а вон и звезды… Острые сучья уже заметны глазу, пригорки впереди вообще серебрятся, но между ними черные, как преступления, впадины.

Волхв стоит почти рядом, лицо — угольно-черное, серебряным огнем горят только волосы да еще кончики ушей, даже глаз не видно.

— Как я испугалась, — сказала она чистосердечно.

— Я тоже не ожидал, — признался он. — Вот так превратить ясное солнечное утро в непроглядную ночь… гм… даже не слыхивал о такой мощи.

Она огляделась по сторонам.

— И так… везде?

Он покачал головой.

— Нет, только вокруг дворца.

— Значит, мы близко?

— Ближе, — ответил он отстраненным голосом, — чем ты думаешь.

Пальцы его перебирали амулеты, наконец один оказался в его ладони, Барвинок снова смутно подивилась, как это ему удается, шнурок цел, а должен бы порваться, но отогнала глупые мысли и жадно смотрела, как он мнет камешек, тискает, а потом с силой зашвырнул далеко вперед.

Глава 20

Несколько долгих мгновений ничего не происходило, она устала задерживать дыхание и до боли сжимать кулачки, как вдруг некая завеса начала подниматься перед ними. Вместо унылой пустыни с блестящими под луной ветвями чахлых кустарников появились невероятно огромные глыбы камня, уложенные так плотно, что не просунуть между ними и травинку.

Занавес все поднимался, она устрашенно видела, как вырастает чудовищно высокая стена, камни уходят ввысь и ввысь, по ним разве что муравей вскарабкается, да и то не всякий, не всякая птица поднимется.

Барвинок видела, как напряглось лицо волхва, а глаза сузились.

— Это хуже, — пробормотал он, — чем я ожидал… Намного хуже.

Черная крепость больше похожа на исполинский уродливый нарост из больного камня, с одного боку со сглаженными краями, с другой угловатая, со сдвинутыми пропорциями, словно строили некие чудовища, у которых и глаза смотрят по-своему, но главное для него, что это не дом или даже крепость, а целый город на горе. И все здания настолько высокие, что водоносы будут падать с ног, добравшись до пятого этажа, а здесь их не меньше десяти, а кое-где и по пятнадцать, просто чудовищные и невероятные по высоте башни…

Небо над крепостью зловеще багровое, хотя везде безмятежно синее, а облака, подползая к багровости, исчезают в ней, будто их пожирает оттуда нечто незримое.

— Что будешь делать? — спросила она.

— Теперь уже не знаю, — пробормотал Олег. — Он настолько силен, что… не особо и скрывается. Счастье еще, что вовремя запрезирал людишек… Я бы тебе посоветовал не лезть в это опасное дело.

Она упрямо потрясла головой.

— Я пойду с тобой.

Он посмотрел со странным интересом.

— А как же мое занудство?

Она поморщилась, вздохнула.

— Каждый герой бывает занудой. Иногда чаще, чем иногда. Только простые и дураковатые гуляки всегда веселые и беспечные. Но почему-то с ними еще скучнее.

— Человек, — сказал он наставительно, что она в нем так ненавидела, — доказывает свое превосходство над всеми тварями земными исключительно способностью к занудству.

Она взмолилась:

— Ой, только не начинай снова!

— Молчу, — сказал он послушно, — но какая мощь, какая мощь… Вот что значит не считать кирпичи, не считаться со стоимостью, затратами, трудом…

Она спросила за спиной с надеждой в голосе:

— Может быть, передумаешь? Ты и не прав, и наконец-то встретил силу, что выше твоей.

Он покачал головой.

— Она не выше. Ее просто больше.

— Какая разница! Ее не одолеть и армией. Никакой армией!

Он подумал и обронил с той важностью, что так бесит ее постоянно:

— Знание сильнее армий.

— Ох, — сказала она с отвращением, — ну скажи что-нибудь еще умное!.. Например, вода — мокрая, кроты живут под землей. Или что мухи летают, а червяки — ползают. Вот я ахну!

Он посмотрел на нее с сомнением.

— Правда этого не знала?.. Ну, мне повезло…

— В чем? — спросила она, не поняв.

— Буду тебя, дуру, учить, — ответил он серьезно и как-то торжественно. Вздохнув, уточнил: — Надо учить людей.