Исцеление

Стоя в лифте рядом с ним, Элис переживала отвратительные минуты. Желудок словно переворачивался, в голове было пусто. Она чувствовала, что, если Мигель сейчас не заговорит, по ее щекам потекут слезы. Тот, вероятно, понимал, что своим молчанием третирует Элис, потому что в качестве своеобразной компенсации поддерживал ее с подчеркнутой нежностью. И тем не менее одного этого участия было достаточно, чтобы усилить ощущение ее беспомощности.

Только непонятно, почему он зажал меня в угол, вдруг пронеслось в голове Элис. Почему он вдруг вновь стал бодр и почти весел? И почему расположился так близко, что от его волшебных запахов голова закружилась еще больше?

Заглянув в расширенные глаза Элис, Мигель вдруг спросил ее о чем-то по-испански. Из сказанного можно было разобрать лишь слово «бьен».

— Что стало с твоим английским? — спросила Элис с легким оттенком раздражительности, подсознательно пытаясь при помощи сварливого тона скрыть свое плачевное состояние.

— С ним все в порядке. — Он вновь был невозмутим.

— Тогда будь добр, говори так, чтобы я понимала. — Фраза прозвучала резковато, но Элис уже было все равно.

Дверцы лифта разъехались. И, наверное, вовремя, потому что Мигель, судя по выражению его лица, готов был сказать что-то малоприятное. Понимая, что ведет себя глупо, Элис, тем не менее, демонстративно отвернулась от своего неотразимого любовника и шагнула в холл. Он молча последовал за ней.

В эту минуту зазвонил телефон. Она на миг остановилась, соображая, где находится ближайший аппарат, потом повернула к кабинету.

— Я подойду, — опередил ее Мигель.

Элис ничего не имела против, тем более что звонили наверняка ему. Задержавшись у зеркала, она услыхала, как Кальсада назвал себя, после чего наступила тишина, словно он выслушивал какое-то сообщение. Непонятно отчего, но у Элис вдруг тревожно сжалось сердце. После паузы до нее донеслась испанская речь. Он как будто спрашивал о чем-то своего собеседника. Через минуту разговор был окончен.

Оглянувшись, Элис увидела, что Мигель стоит у стола, хмуро глядя в противоположную стенку. Когда он наконец двинулся, Элис тоже сделала к нему несколько робких шагов.

— Что-то случилось?

— Нет, — ответил Мигель, но это была явная ложь. — Мне нужно отлучиться.

Он быстро прошел мимо Элис, даже не бросив на нее взгляда, и умчался в лифте. Вот как не хотелось ему начинать тяжелый, но неизбежный разговор о разлуке! Чтобы отсрочить беседу, Мигель с радостью воспользовался первым подвернувшимся предлогом и был таков.

Признаться, Элис задело поведение Мигеля. Помрачнев, она направилась в кабинет и тяжело опустилась на стул. Через минуту ее внимание привлек красный мигающий огонек на телефонном аппарате. Кто-то звонил, но Мигель, должно быть, отключил звук.

Элис сняла трубку, и сразу же ее полоснул по сердцу истерический женский голос, говоривший на смеси испанского и английского.

— Мигелито! Почему ты не отвечаешь? Я звоню, звоню… — Похоже, это была сестра Кальсады, Марта. За время работы в компании Роберта Элис уже несколько раз приходилось слышать ее голос. Последовало несколько фраз на испанском, затем имя «Боб» и почти сразу же слово, заставившее Элис похолодеть.

Потому что существовала несомненная связь между именем Роберта и названием известной больницы, находящейся здесь, в Майами.

С Бобом что-то стряслось!

Элис сорвалась со стула и побежала…

10

Мигель стоял, обнимая плачущую Марту, которая беспрерывно что-то говорила, и думал лишь об одном — как он от всего этого устал.

— Он признался, Мигелито! — всхлипывала сестра. — Сначала он как-то странно себя вел, затем настоял на том, чтобы мы вернулись домой. Уже в самолете у Боба случился сердечный приступ. И вот тогда, думая, что умирает, он решился рассказать мне все! — Марта промокнула глаза платочком. — Представляешь, каково мне было выслушивать его… Подумать только: переспал с женщиной, сделал с ней ребенка! Обманул меня, окунул в грязь, а теперь еще и умирать собрался. И все это на мою голову!

— Боб выдюжит, Марта, — погладил Мигель сестру по плечу. Он старался держаться спокойно, хотя у самого кошки на душе скребли, а мозг отказывался переваривать только что полученную информацию. — Боб сильный, он будет жить…

Но недолго, добавил Кальсада про себя. Потому что, как только Роберт выпишется из больницы, я тут же прикончу его собственными руками вместе с распрекрасной Элис Слейтон!

При мысли о ней Мигеля словно что-то в сердце ужалило, впору самому ложиться на больничную койку. Ведьма, потаскушка, лживая тварь! Затащила его в постель, рассчитывая навязать прижитого с Робертом ублюдка!

— Не успокаивай меня, он заслуживает смерти за все, что натворил! — воскликнула Марта. — Ребенок от другой женщины… Никогда не прощу!

Вот оно, испанское проклятье. Кальсада невольно стиснул зубы, поддавшись настроению сестры. О, как он понимал ее!