Исцеление человека

Далее: можно считать доказанным, что с окончанием роста человеку требуется меньше кальция, чем в детстве. Мы же, как правило, увеличиваем потребление еды, богатой кальцием, и в результате обретаем остеохондроз, артриты, почечнокаменную болезнь, атеросклероз, гипертонию и другие «радости». Между тем, анализ воды в регионах, где больше всего отмечено долгожителей, показывает малые дозы присутствия в ней кальция и, соответственно, почти полное отсутствие атеросклероза у людей, ее потребляющих. Данная статистика весьма убедительно свидетельствует о необходимости последовательного снижения потребления молока и всяческих молочных продуктов, богатых кальцием, и она же объясняет наличие сыров и брынзы в пище долгожителей: в их регионах и коровы, дающие молоко, также пьют воду с низким содержанием кальция… Разумеется, все должно быть оптимально: при недостатке того же кальция у нас начнут крошиться зубы и станут хрупкими и ломкими кости, но при избытке его – нас ждет практически неизбежная Такова роль всего лишь одного из элементов, а ведь жизненно важную роль играют сотни и тысячи из них!

Завершая этот предельно краткий реферат о нормах здоровья на молекулярном уровне, еще и еще раз напоминаю, что предмет многоаспектен. Существует множество и других граней его существования, и каждая из них – значима и важна в масштабах всей жизни. Вот трагический пример тому в подтверждение: известно, что результат переработки мучнисто-сахарных продуктов кишечно-желудочным трактом характерен обилием свободных молекулярных связей. Свободными же связями обладают и молекулы алкоголя. Таким образом, соединение, взаимное перекрытие, контакт тех и других свободных молекулярных связей приносит организму освобождение от беспокойства, дискомфорта, ощущаемого на самом глубинном из всех возможных его уровней. Вот почему тяга к спирту у тех, кто обильно питается хлебом и макаронами и, к тому же, часто потребляет сладкий чай, находится в самых темных подвалах естества, еще глубже, чем расположен горизонт инстинктов. Поэтому практически все попытки избавиться от пристрастия к алкоголю у лиц с подобным обедненным питанием равнозначны стремлению остановить тяжелый камень, покатившийся с вершины горы вниз: можно, но очень трудно. Однако, если изменить питание на преимущественно растительное, результат скажется достаточно быстро, ибо будут убраны биохимические по своей природе побуждения, лежащие ниже уровня сознания, и процесс отрезвления станет управляемым на уровне головы.

Приведу пример из практики: в некой вполне благополучной семье существовало тщетно скрываемое от людей горькое горе – молодая, интеллигентная, хрупкая женщина, любящая мать двоих маленьких детей время от времени срывалась в совершенно необъяснимые чудовищные запои. Она неожиданно исчезала из дому, и ее находили иногда через неделю где-то в немыслимой грязи, среди самых последних, с точки зрения морали, человеческих отбросов.

Она не помнила, как она эти дни жила, что с нею происходило, но по ее жалкому виду можно было предположить о всей омерзительности случившегося. Она рыдала, каялась, ходила к невропатологу и психопатологу, глотала какие-то лекарства, но через некоторое время неожиданный обвал совершался снова – на фоне полного семейного спокойствия!..

Проанализировав их образ жизни, я констатировал не только постоянное изобильно мучнистое питание у них, но и то, что ее срывы случались сразу после праздников – с традиционным перееданием тортов и пирожных и винными возлияниями при этом. Химизм биологического естества этой молодой женщины был таков, что после действия подобного детонатора он высвобождался, образно говоря, в большом взрыве… Короче говоря, из их рациона (и особенно – из ее) было убрано все, что провоцировало возникновение вышеозначенных пресловутых открытых молекулярных связей, и вот уже четыре года в семье царит ненарушаемое благоденствие. Такова неразрывная связь высокой теории с обыденной практикой существования.

Целый этаж, из одних только клеток

А сейчас – поднимемся вверх на качественно новую ступень иерархии живого, к пониманию нормы здоровья на уровне столь невообразимо сложного образования, как клетка.