Исцеление духовных болезней. Введение в аскетическую традицию Православной Церкви

Вместе с тем молитва — это и проявление любви[5136]. Можно даже определить присутствие в человеке любви по его чистой и непрестанной молитве. «Любовь есть усердие пред Богом в постоянной благодарственной молитве»[5137], — утверждает авва Исаия. Преподобный Максим Исповедник пишет: «Кто любит искренне Бога, тот молится без всякого рассеяния, а кто молится нерассеянно, тот искренне любит Бога»[5138]. «Без рассеяния» означает не только то, что ум свободен от всех мыслей, посторонних по отношению к самой молитве, но еще и то, что сердце чисто от всего страстного[5139]. В чистой молитве человек чист от всякой страстной привязанности к миру и может полностью прилепиться к Богу, тем более что среди всех добродетелей молитва создает лучшую форму общения и соединения с Богом[5140]. С другой стороны, именно благодаря непрестанной молитве любовь может не угаснуть[5141]; именно благодаря молитве, как говорит святитель Василий Великий, мы можем «не оставлять памяти о Боге, как дети не перестают помнить о матери»[5142]. Таким образом, молитва является критерием любви. «Любовь, которую монах имеет к Богу, познается по тому, сколько времени и сил он уделяет молитве… Как в печи испытывается золото, так и молитвенное делание свидетельствует о ревности и любви монахов к Богу», — пишет преподобный Иоанн Лествичник[5143]. Преподобный Исаак Сирин учит тому, что именно по непрестанной молитве, сопровождаемой слезами, узнается совершенная любовь[5144].

Если любовь является даром благодати, Божественной энергией, исходящей от Отца и сообщаемой человеку через Христа в Духе Святом, то она все же соответствует, как и все остальные добродетели, естественному расположению человека в его изначальном состоянии здоровья, расположению, которое было повреждено грехом, но присутствует в нем потенциально[5145], ибо она [любовь] определяет образ Божий, по которому сотворен человек. Поэтому преподобный Антоний Великий упоминает «закон любви, заложенный в его природу», и «изначальную доброту, которая является частью его природы в его первозданном состоянии»[5146]. «Для души, сотворенной Богом, естественно любить Его», — отмечает в том же смысле преподобный Макарий Египетский[5147]. «Это естественно, — пишет святитель Василий Великий, — что здоровая душа испытывает такое чувство»[5148]. Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8.16), поэтому естественно, что человек, сотворенный по Его образу; является носителем этой добродетели и что она даже является главной его чертой. Святитель Иоанн Златоуст без колебаний говорит: «Это она делает человека человеком. И не удивляйтесь тому что человеку свойственно быть любящим; ибо это свойственно Самому Богу»[5149].

Аскетические усилия и благодать; действующие совместно; возвращают к этому расположению начальное состояние любви; в котором она была направлена к Богу и вновь проявляют в человеке образ Божий во всем его сиянии; ибо «только любовь, — по словам Максима Исповедника, — заставляет увидеть, что человек является образом Создателя»[5150]. Совместные усилия подвига и благодати заставляют любовь развиваться от зачаточного состояния до совершенства. Так, святитель Василий Великий пишет очень ясно: «Любить Бога учит нас не внешнее наставление. В самой природе живого существа — я хочу сказать, человека — находится внутри, как росток, основа способности любить. Этот росток надлежит пересадить в школу заповедей Божиих, взращивать его заботливо, усердно питать и дать ему расцвести при помощи Божественной благодати»[5151]. Преподобный Исаак Сирин подчеркивает, что когда в человеке расцветает любовь, он вновь обретает свою первозданную природу — состояние, в котором он, сотворенный по образу Божию, существовал согласно своему предназначению и всеми силами стремился уподобиться Господу: «Сострадание[5152], когда оно есть в твоем сердце, является в тебе иконой святой Красоты, по подобию Которой ты был сотворен»[5153]. Блаженный Диадох Фотикийский имеет в виду то же самое, говоря, что любовь, достигшая полноты своего развития, «открывает, что образ целиком достиг красоты подобия»[5154].

Этот возврат человека в любви к первозданной, правильной и здоровой природе происходит с помощью богочеловеческой аскезы в процессе обращения, в ходе которого человек отворачивается всей вожделевательной способностью и силой своей любви от мира, где, извращая ее, преобладает грех. Человек обращает эти силы к Богу — единственной изначальной и естественной цели — и вкладывает их в Него[5155]. Поэтому Иоанн Лествичник говорит о «переносе» на Господа плотской любви[5156].