Исцеление любовью

Иззи улыбнулась, и нервозность вдруг покинула ее. Ему и вправду было незачем хвалить ее за работу, но его похвала много значила для нее.

– А кровать? – спросил Рэнсом.

– Она… все на том же месте. Там же, где раньше.

– Покажи мне.

Она взяла его за протянутую руку и подвела к огромной кровати с четырьмя столбиками.

– Вот. Матрас, конечно, новый. А основание мы укрепили и сделали новый настил.

Он попробовал матрас ладонью и одобрительно хмыкнул.

А потом обхватил Иззи обеими руками и повалился вместе с ней на постель. Иззи невольно вскрикнула.

– Что ты делаешь?

– Провожу испытания. – Герцог обвил ногами ее ноги и перекатился вместе с ней по всей длине кровати. Наконец остановившись в центре, он объявил: – Я был прав. Здесь хватит места и для герцога, и для шести женщин.

– Если тебе нужны шестеро, меня среди них не будет. – Она попыталась высвободиться и сесть.

Он удержал ее.

– А если я хочу только тебя? Но шесть раз.

– Шесть раз за одну ночь? Это невозможно.

– Звучит как брошенный мне вызов. – Он положил ладонь на ее грудь. – Я принимаю его.

– Рэнсом… – Ее возглас закончился томным вздохом: он лизнул ее грудь над кружевной отделкой лифа. – Рэнсом, нельзя. Сейчас нельзя. Предстоит сделать еще слишком много.

– Ты и так уже много сделала, – прервал он, ладонью раздвинул ее ноги и просунул руку между ними. – Слишком много, Иззи. И эта комната тому свидетельство. А теперь просто расслабься. Разреши мне сделать хоть что-то взамен.

Ее тревожило, что он, видимо, не мог принимать даже незначительные знаки внимания – такие, как заботливо нарезанная груша, – не думая о том, что должен хоть как-нибудь отплатить за них. Если не деньгами, то предоставленным удовольствием.

Конечно, ничего против получения удовольствий Иззи не имела. В последние дни она почти не спала. А теперь мягкий пружинный матрас так манил, а прикосновение его твердого жаждущего тела казалось таким естественным. Иззи ужасно недоставало его.

И все-таки…

От поцелуя в ухо она вздохнула и улыбнулась.

– Почему нельзя просто действовать заодно?

Он просунул руку под ее юбку.

– И какая в этом радость?

«Радость».

Выбранное им слово удивило ее.

Он мог высказаться иначе: «И что в этом интересного?» Или «какой от этого толк?»

Но ни «интерес», ни «толк» не пришли ему в голову. Он заговорил о радости. Неужели именно радость он ощущает рядом с ней?

Иззи надеялась на это. И не могла отрицать своих ожиданий. Ей хотелось, чтобы здесь Рэнсом чувствовал себя как дома. Здесь, в замке, и рядом с ней.

Если они переживут скорый… визит, больше похожий на ревизию, Рэнсому больше не понадобится прятаться в замке Гостли и страдать в одиночестве.

Но захочет ли он остаться здесь?

Иззи коснулась его лица, провела пальцами по щеке, дотронулась до волос. Этот невозможный, порочный, раненный в самое сердце человек не бросил ее лежать в обмороке под дождем. Он успокоил ее, дрожащую в темноте. Помог ей почувствовать себя красивой и желанной.

Он держит в себе столько невысказанных чувств, а ей никак не удается помочь ему излить душу. Страсть. Преданность. Любовь. В его груди бьется верное и преданное сердце, его чувства пробиваются сквозь панцирь из шрамов и уязвленного самолюбия. Иззи догадалась об этом еще в первый день, когда он внес ее в замок на руках.

– Рэнсом… – шепнула она. – Что бы ни случилось, надеюсь…

– Подожди! – перебил он и нахмурился. – Что это за шум?

Рэнсом прислушался к звукам, которые уже надеялся больше не услышать никогда: к цоканью копыт, стуку колес – и непрестанному лязгу примитивных доспехов.

Проклятье. Они вернулись.

– Они не опоздали, – отметила Иззи.

Неужели она знала об этом визите?

– Иззи, ты не могла так поступить.

– И все-таки поступила. Пожалуйста, не злись.

Как будто он способен злиться на нее! Поднявшись с постели, он подошел к окну нехотя и в то же время порывисто, словно привлеченный видом опрокинувшегося экипажа. Во двор замка вливалась уже знакомая ему блестящая радуга из множества людей.

Очередное вторжение моранглиан.

Иззи встала рядом с ним у окна.

– Я понимаю тебя. Знаю, как ты к ним относишься. Но нам необходима помощь. В нашем положении привередничать опасно. – И она повысила голос, обращаясь к людям, по милости которых двор заполнился неприятным шумом: – Какая честь для нас, сэр Уэнделл! Как любезно было с вашей стороны ответить на мой призыв в час испытаний!

Со двора донесся голос:

– Вне всяких сомнений, мисс Гуднайт, мы вернулись бы откуда угодно, чтобы вновь служить вам.

Рэнсом силой оттащил ее от окна.

– Иззи, нет. Ни в коем случае. Я должен продемонстрировать здравомыслие, показать, что я сведущ в делах, к которым имеет отношение герцогский титул. А если замок будет кишеть помешанными с игрушечными мечами и неестественным пристрастием к устаревшим речевым оборотам, мое положение только осложнится.

– У нас нет выбора. Нам уже некогда искать, обучать и одевать слуг из числа местных жителей. А эти люди готовы нам помочь. Они умеют подчиняться приказам, вдобавок… они одеты одинаково.