Исцеление любовью

— Вот и они! — воскликнула Триш и побежала встречать.

…Райза боролась за свою жизнь. Она сидела на стуле, выпрямив спину, поскольку только в такой позе могла дышать, жадно хватая при этом воздух. Мышцы шеи напряглись до предела, а упавшие на лоб белокурые волосы повлажнели от пота. Большую часть лица закрывала кислородная маска.

— Сразу же наверх, в кардиологическое отделение! — скомандовал Фрэнк.

Он был так взволнован, что даже не заметил стоявшую рядом Кэтлин. Коляску с Райзой покатили через приемное отделение к лифтам. Джесс, не отставая ни на шаг, пошел следом. Кэтлин, помедлив несколько мгновений, присоединилась к ним. Чуть позади шли еще двое — мужчина и женщина.

Кэтлин замедлила шаг, и когда мужчина поравнялся с ней, с интересом посмотрела на его красивое мужественное лицо. Тот понял немой вопрос:

— Вы хотите знать, кто мы? Меня зовут Дэниел. Я — отец этой несчастной девочки. А Стефани — ее мать.

Стефани… Кто она? Женщина, которую любил Джесс и потерял вместе с Райзой? Потерял, потому что та выбрала Дэниела? Было совершенно очевидно, что Джесс хотел услышать в телефонной трубке именно ее голос, а не Дэниела. Да и сама Стефани смотрела на Фалконера глазами бывшей любовницы и, казалось, просила прощения за рану, которую когда-то ему нанесла.

В операционной вокруг Райзы столпились медики. Марта и Фрэнк стояли у изголовья. По отрывкам фраз, доносившихся через полуоткрытую дверь, Кэтлин поняла, что девочке требуется срочная операция. Придется давать общий наркоз.

Кэтлин бросила взгляд на Джесса. Он был бледен. Лицо выражало глубочайшее страдание и… страх.

Она подошла к нему и тронула за руку:

— Не волнуйся. Сейчас сделают анестезию, и Райзе станет лучше.

— Она должна знать, что я здесь.

— Хорошо.

— Можно сделать это сейчас же?

— Да.

И Кэтлин вошла в палату.

— Здравствуйте, Фрэнк!

— А, Кэтлин! Что вы здесь делаете?

— Я пришла с Джессом.

— Джессом? Вы с ним знакомы?

— Да.

— Хорошо?

— Очень хорошо.

Не совсем. Но я люблю его.

Кэтлин не знала, что таится в темных глубинах души человека, которого она полюбила. Похоже, Фрэнк Фаррелл оказался более прозорливым. И если не знал, то чувствовал что-то не очень приятное в Джессе Фалконере.

— Джесс хочет передать Райзе, что он здесь. Ей очень важно это знать!

— Хорошо.

— Вы не могли бы сказать ей об этом сейчас? Я хотела бы поскорее увести Джесса отсюда. Он не должен этого видеть.

— Равно как Дэн и Стеф, — буркнул Фрэнк. — Хорошо, я передам Райзе. А пока вы будете заниматься Джессом, я провожу Дэниела и Стефани в какую-нибудь тихую комнату.

— Пусть так.

Кэтлин отлично понимала, что отношения между собой троих родителей Райзы не позволяют им находиться вместе. Особенно в такую страшную для них всех ночь.

— Кстати, Кэтлин, — тихо добавил Фрэнк, — если Джесс будет говорить с Райзой, то пусть постарается уговорить девочку согласиться на операцию. Мы с вами понимаем, как это важно. Но надо, чтобы и Джесс был в этом уверен. Поговорите с ним.

— Хорошо. Пока же я отведу его в гостиную. Там мы обо всем и поговорим. А вы тотчас же дадите мне знать, когда Джессу можно будет увидеться с Райзой.

— Обязательно.

Фрэнк повернулся и подошел к девочке. Кэтлин не слышала его слов, но видела реакцию на маленьком, прелестном личике Райзы. Ее глаза широко раскрылись, и в них засветилась радость.

Она тут же снова опустила веки. Но этого мгновения было достаточно для Кэтлин, чтобы понять всю правду. Глаза Райзы были такими же зелеными, как у Джесса. А их радостный блеск говорил сам за себя…

Кэтлин не верила, что ей удастся увести Джесса и прервать его мучительное бодрствование у двери операционной.

Я уговорю его. Должна уговорить…

Кэтлин не могла, не должна была позволить Джессу видеть то, что могло бы произойти, если бы медикаментозные меры оказались бессильными: лезвие стального ларингоскопа и пластиковой трубки, проникающих в горло Райзы. И все это должно будет сопровождаться осторожным, но неумолимым надавливанием ладоней врачей и медсестер на слабую грудь девочки.

Глава 27

Гостиная кардиологического отделения

Понедельник, 6 мая 1999 года

— Ты расскажешь мне о ней, Джесс?

— О ком?

— О Райзе.

Они сидели в гостиной кардиологического отделения больницы. Кэтлин все-таки удалось увести Джесса от операционной. И теперь, в этой полутемной комнате, освещенной только проникавшими через окна лучами уличных фонарей, она просила его рассказать все о той маленькой девочке, которую он любил больше всего на свете.

Джесс нахмурился.

— Ты можешь не говорить мне, Джесс, но…

— Я просто думаю о том, с чего начать.

— Начать?

— Да.

Джесс вздохнул и начал:

— Мать Райзы и я познакомились еще в колледже, когда учились на первом курсе. Мы были похожи. Она и я оказались оторванными от семей. И оба очень от этого страдали. Той весной мы с нею заключили своеобразное соглашение: за лето помириться со своими родителями, чтобы осенью, к началу занятий, все было в порядке.

— Но этого не произошло, — задумчиво проговорила Кэтлин.