Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

В 1988 г. моей жене Кристине и мне представилась возможность пригласить Альберта быть главным докладчиком на X Международной трансперсональной конференции в Санта-Роуз, в Калифорнии, проходившей под названием «Трансперсональное видение: прошлое, настоящее и будущее». Вряд ли есть какая-то часть света, где бывал Альберт, где бы его ценили больше, чем в Калифорнии. Очень многие калифорнийцы экспериментировали с ЛСД и другими психоделиками в качестве части своего духовного путешествия и чувствовали глубокую благодарность за то, что это принесло в их жизни. Участники конференции восторженно приветствовали Альберта, и на протяжении всей этой встречи его статус был сравним со статусом рок-звезды.

Еще одна из моих памятных встреч с Альбертом произошла в поздние годы его жизни, когда я проводил расширенный обучающий семинар для практиков холотропного дыхания под названием «Фантастическое искусство». Он проходил в музее Г.Р. Гигера в Грюйере, и мы пригласили Альберта прийти и провести день с нашей группой в качестве почетного гостя. После обеда Ганс Руди Гигер – выдающийся художник, скульптор и дизайнер интерьеров, работавший в стиле фантастического реализма, который в 1980 г. получил премию «Оскар» за образы внеземных существ и фантастическую среду, которые он создал для фильма «Чужой», – устроил нам экскурсию по своему замечательному музею. Нам всем было интересно видеть, как Альберт, обладавший тонким эстетическим вкусом, будет реагировать на масштабные «биомеханоидные» полотна Ганса Руди, изобиловавшие подчеркнуто реалистическими изображениями биологического рождения, откровенными сексуальными образами и мрачными сатанинскими и скатологическими мотивами (Giger, 1977). Реакция Альберта была безоговорочной – он восхищался не только художественным гением Ганса Руди, но и необыкновенной силой и подлинностью, с которой его искусство изображало темные уголки человеческой психики, раскрывающиеся в наших внутренних путешествиях в глубины бессознательного.

Прощание Альберта и Стена после семинара в Грюйере (см. текст)

После экскурсии по музею наша группа собралась за круглым столом, чтобы прослушать и обсудить лекцию Альберта. Одним из самых поразительных аспектов его личности была страстная любовь к природе. Ребенком Альберт пережил мощный мистический опыт во время прогулки по лугу, и он больше всего любил проводить время в природной обстановке, в том числе в своем красивом саду. В профессиональной жизни его основным интересом была химия растений и животных. Он провел важное исследование химического строения хитина – главного компонента клеточных стенок грибов и экзоскелетов беспозвоночных, в частности, ракообразных (крабов, лобстеров и креветок), а также насекомых, за которое в 1930 г. получил докторскую степень. Позднее он изучал средиземноморское лекарственное растение сквилл (Scilla glycosides) и выяснял химическую структуру его общего ядра в качестве части программы по очистке и синтезу активных компонентов растений для их использования в фармацевтических целях. И, конечно, он приобрел всемирную известность за свое исследование спорыньи и производных лизергиновой кислоты, которое привело к открытию ЛСД, и за химическую идентификацию активных алкалоидов грибов псилоциба (теонакатлъ)

и семян ипомеи «Утренняя краса» (ололиуки).

То, как Альберт говорил об ЛСД, напоминало верования туземных культур, где психоделические растения считались обладающими определенными характеристиками сознательных существ. Он поделился с нами своим убеждением, что его открытие психоделических эффектов ЛСД-25 не было случайностью или даже «везением», как он обычно называл его в своих публичных лекциях. В 1938 г., когда он впервые синтезировал ЛСД, ему было трудно согласиться с выводом фармацевтического отдела фирмы «Сандоз», что у этого вещества не было никаких свойств, заслуживающих дальнейшего исследования. Продолжая синтезировать другие производные лизергиновой кислоты, он не мог выкинуть из головы ЛСД-25; у него было сильное ощущение, что фармакологи, должно быть, что-то проглядели, когда испытывали это вещество.

К апрелю 1943 г. это чувство стало таким непреодолимым, что он решил синтезировать еще один образец ЛСД-25. Это было весьма необычно – как правило, экспериментальные вещества определенно исключались из программы исследований, если оказывалось, что они не представляют фармакологического интереса. Работая над этим синтезом, Альберт пережил необычное состояние сознания («случайную интоксикацию»), что побудило его к его знаменитому эксперименту на себе с 250 мкг ЛСД (Hofmann, 2005). Его твердое убеждение, что в ЛСД есть нечто особенное, в конце концов достигшее кульминации в побуждении синтезировать еще один образец для более глубокого изучения, трудно объяснить рационально. Описывая эту последовательность событий, Альберт говорил: «Я не открывал ЛСД; ЛСД нашел и позвал меня».