ИСЦЕЛЕНИЕ ОГНЕМ

Когда я убрал руку от сферы обеспечения, и мы с Рион вынырнули из объятий ментальной сцепки, то оказалось, что некоторое время назад к нам присоединились капитан второго ранга Котельников и начальник инженерной службы серая эйджел Мифрил Дона. Сначала я выслушал доклад о том, как идет переоборудование Рион в мою яхту, темпы которого меня вполне устраивали, потом немного переговорил с товарищем Котельниковым. Обучающие материалы для него подбирал капитан третьего ранга Лазарев, делая упор на специфику космической службы и общеобразовательную программу, ибо командирские навыки у обучающегося и без того на достаточном уровне. Еще неделя такой подготовки - и Рион вместе с ее командиром можно ставить в строй. Собственно, с чуть более долгим общеобразовательным обучением я мог бы поставить на мостик живого Корабля и адмирала Толбузина из Аквилонии. В первое время Корабль будет подстраховывать своего неопытного командира, главное, чтобы между ними была симпатия, а потом никто и не догадается, что командир происходит из докосмической цивилизации. Вот на «Неумолимом» совсем другая специфика комплектования команды, хотя и эту задачу тоже пора решать.

19 августа 1941 года, два часа пополудни, Белосток, дворец Браницких Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

За переворотом в Китае я со всем комфортом наблюдал из своей Белостокской резиденции сорок первого года во дворце графов Браницких. Главными действующими лицами при этом были товарищи Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин, но самым ключом к успеху заговора являлся третий член этого комплота министр обороны маршал Е Цзяньин. Все они были согласны с тем, что культурную революцию надо заканчивать, а разбушевавшуюся левацкую стихию ставить в стойло, как это случилось после смерти Мао в Основном Потоке. По прочим вопросам мнения у них были самые разные, и это требовало предварительной утряски, чтобы потом не повторилась история лебедя, рака и щуки.

Первым, еще три дня (точнее, ночи) назад встретились «воскресший» Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин. Поскольку в этой реальности смерть Мао случилась одномоментно с исчезновением его главного оппонента, занимавшего должность премьера Госсовета еще с момента провозглашения КНР, известие о «смерти» или исчезновении Чжоу Эньлая широко не оглашалось. Так Дэн Сяопину было удобней давить на полуофициального преемника Мао по партийной линии ортодоксального маоиста Хуа Гофэна. Тот, в отсутствие достоверных сведений о смерти Чжоу Эньлая, хронически оставался в позиции первого зама и исполняющего обязанности Председателя, совмещая его с постом министра внутренней безопасности, в то время как Дэн Сяопин⁹ занимал ту же позицию в Госсовете и имел поддержку в лице министра обороны Е Цзяньина.

Это была хрупкая политическая конструкция, застывшая в неустойчивом равновесии: в отсутствие в политическом поле Мао Цзэдуна некому было внести ясность в борьбу левой (вдова Мао Цзэдуна Цзян Цин), центристской (Хуа Гофэн) и правой (Дэн Сяопин) фракций. А у Хуа Гофэна на преемственность по партийной линии нет еще даже филькиной грамоты в виде записки якобы от Мао: «Если дело в ваших руках, я спокоен», только пост первого заместителя Председателя.

А вот тут все решит Внеочередной Пленум ЦК КПК, к которому тщательно готовились все три фракции. Мадам Цзян Цин вместе со своей левацкой фракцией намеревалась взять власть после покойного мужа и довести дело культурной революции до таких высот, чтобы отвратительно голубое небо выкрасилось в красный коммунистический цвет. Хуа Гофэн, в свою очередь, не собирался терять даже небольшой шанс на верховную власть. Поскольку на фоне взбесившихся леваков «классический» маоист выглядел гораздо предпочтительней, он сблокировался с Дэн Сяопином и министром обороны Е Цзяньином, что ставило Цзян Цин в положение «без шансов». Более того, был разработан план по аресту верхушки левацкой фракции прямо на пленуме, с их последующей дискредитацией в прессе и публичным осуждением. Очень многие в Китае хотели бы видеть эту компанию если не на эшафоте, то на пожизненных работах по трудовому перевоспитанию.

И тут почти в самый канун Пленума Чжоу Эньлай появляется у Дэн Сяопина - живой, почти здоровый и помолодевший на глаз лет так на двадцать. Старый товарищ от неожиданности чуть было в обморок не свалился. Потом, слово за слово, хозяин дома смог установить, что его гость - не дух и не призрак, и даже не двойник, ибо ему известно то, что мог знать только настоящий Чжоу Эньлай. А потом у товарища Дэн Сяопина случился еще один шок, поскольку к разговору подключились товарищ Сталин и товарищ Брежнев. И ведь им было о чем поговорить, ведь, как сказал Отец Народов, вражда между коммунистическими странами радует только мировой империализм. На этом в итоге и сошлись, а еще Дэн Сяопин убедился в реальности Тридесятого царства (где Чжоу Эньлай проходил лечение), товарища Сталина из сорок первого года и меня самого.