Исцели меня

Надо отдать Варе должное, она быстро ориентируется и в принципе все схватывает на лету. При этом не имеет никакого образования. Забавно, но в чем-то мы очень похожи. У меня один курс университета, скорее для галочки, ибо посещала я его разве что на сессии, и у нее тоже один курс, правда, медицинского. Но стоит отметить, что у нее, в отличие от меня, не для галочки. И у обеих нереализованные мечты…

- Я уже тут. Сейчас благополучно вылезем.

Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Сейчас – это про нас. Первая попытка увенчалась диким «успехом», а если быть точнее – Вариным воплем и моим возвращением в ванну. Благо, головой не шмякнулась, и на том спасибо.

- Варь? Ты там как? - приподнимаюсь на руках, стараясь высмотреть ее, в прямом смысле, поникшее тело.

Я никогда не видела Варю злой. Тем более с вылетающими из ее рта нецензурными… нет, не так, очень нецензурными выражениями. Я ее в прямом смысле угробила. Точнее ее спину. Она не только находится в очень странной позе, она еще и стонет.

- Наверное, что-то защемило. Должно прой…ой. Ой. Соня, я тебя не подниму, - заключает Варя, после пятисекундного повторения «ой-ой-ой». Ну в этом никто и не сомневался.

- Надо вызвать врача. Только… ты не можешь дотянуться рукой до простыни и кинуть ее мне?

- Не могу, Сонь. У меня очень… очень, очень стреляет в пояснице.

- Все, все, не тянись. Я сама.

Не знаю, что я могу сделать сама. Не хочу звать Бестужева. Точнее просто не могу. По крайней мере, до тех пор, пока хоть чем-нибудь себя не прикрою. Пены нет, это уже скорее какие-то белые, едва заметные плевки, да и то не во всех местах. Это просто… просто трындец! И ведь без Глеба мне отсюда не выбраться. Вынимаю заколку из волос, чтобы волосы хоть что-то прикрыли.

Господи, ну что я такого сделала, что ты всегда позоришь меня перед этим мужчиной?! За что?

- Да, девочки… вот, что бывает, когда не включаешь мозг на его реальные возможности, - ладно бы спросил, как все «что случилось?!», так нет же, какой-то издевательский тон, да еще и цокает. Гад! Не удивлюсь, ели еще и подслушивал под дверью. Хватаю мочалку и, не раздумывая, прикладываю ее к важному стратегическому месту.

- Да, Варь, это тебе на будущее урок, сначала надо убедиться в безопасности манера. Как на дороге. А вообще не поднимать тяжести и подготавливать заранее все необходимое. Не слишком профессионально с твоей стороны игнорировать эти факты. И как мне тебя эвакуировать? - смотрит на Варю и все цокает.

- Не знаю, - кряхтя произносит Варя.

- Я тоже. Соня, ты жива? – интересуется уже у меня.

- Нет. Утопла.

- Не дай Боже. Только после первой брачной ночи, - придурок!

- Будь так добр, заткнись и кинь мне простыню. Пожалуйста. А ко мне не подходи, пока я не прикроюсь.

- А знаете почему все так произошло? - напрочь игнорирует мою просьбу, от чего я машинально еще больше спускаюсь вниз. Зато идея распустить волосы – не так уж и плоха. - Потому что не чисты вы мыслями, сестры мои. Греховны ваши помыслы. Очень греховны. Надо очистить ваши грешные души. Кайтесь пока, грешницы.

Гробовое молчание. Варя перестала кряхтеть, а я, кажется, и вовсе не дышу, гипнотизируя взглядом потолок. Что за церковный тон? Да и какие, к черту, греховные помыслы и сестры?

Задать этот вопрос из двух «грешниц» не решился никто. Через несколько секунд послышались шаги и… мы точно остались одни.

- Что это сейчас было? - выныриваю из воды, опираясь на одну руку. - Варя?

- Не знаю. Я думала мне от боли показалось.

- А я тебе говорила, что он ненормальный! Может сектант какой-то?

- Почему секта… ай, - вновь не договаривает Варя.

- Прекрати ползти. Останься на месте. Не оставляй меня одну.

- Он не похож на сектанта.

- А на кого похож?

- На батюшку. Они обычно так говорят.

- У тебя шок от боли? Какой, к черту, батюшка?

- Святой отец или как их там звать. Те, кому каяться надо, - то ли смеясь, то ли плача, произносит Варя.

- Да он такой же святой, как я бегунья. Не неси чушь. И прекрати ползти.

- Прекращаю.

Мы обе синхронно снова затихли. Не знаю, о чем думала Варя, но мне почему-то стало не по себе от того, что он нас бросил «каяться». Да, Бестужева я знаю плохо, но достаточно, чтобы утверждать, что он… неплохой. Но вот как можно было оставить здесь Варю? Ладно я – распариваю кожу, это даже полезно. Но оставить скрюченную от боли девушку на холодном полу – это вопиющая наглость. От мыслей меня отвлекли не только шаги, но и голос «батюшки».

- Очистили себя от греховных помыслов, сестры мои? Больше не будете заказывать стриптизера? - не выдерживаю, выглядываю наружу, напрочь забывая, что он там может увидеть. Это все из-за идиотского стриптизера?

- Не будем, - кряхтит Варя.

- Вы бы, святой отец, сначала свои греховные мысли подчистили, а то так-то у вас невеста имеется, а вы с Марией… в дротики играете. Не находите ли это… как же звать то – блудом. Вот!