Исцели меня

- Сколько лет твоей дочери? - отворачиваюсь, как только краем глаза замечаю, что Бестужев скидывает с себя полотенце. Ну сейчас мне еще голым его здесь не хватало!

- Шесть, - трындец, уже точно нахваталась от папаши. Мне реально капец.

- А где она сейчас?

- С моей бабушкой.

- У тебя еще и бабушка есть? - резко поворачиваюсь, наблюдая за тем, как Глеб идет ко мне. Одет и на том спасибо. Правда, снова непривычно видеть его в такой домашней одежде.

- Да, есть. Пережила своих двух детей. Так бывает, - садится около меня и протягивает мне мобильник. Не мой. - Последняя фотография в галерее. Свежая.

- Твоей дочки?

- Да.

Нехотя провожу пальцем по экрану. Нет, ну правда, чего я там так боюсь увидеть?

- Я не вижу галерею, - растерянно бросаю я, осознавая, что от страха ничего не замечаю. - А как ее зовут?

- Мария, - доносится до моего слуха, ровно тогда, когда Глеб открывает фотографию. Ну и сволочь же!

Глава 26

Была бы возможность, как минимум пнула бы Бестужева ногой. За какой-то час он соврал мне дважды и даже бровью не повел, при этом сам же и раскрывает правду, не отходя от кассы. Зачем? Ну что за странный мужчина? Перевожу взгляд с телефона на его улыбающееся лицо и обратно на экран. Ну, что сказать, «доченька» – красотка. Вот без шуток. Сейчас бы мне ее на подоконник и ночь без сна была бы обеспечена, просто потому что я бы тискала этот белый, пушистый и, я бы сказала, жирненький котячий шар.

- Похожи? - с усмешкой интересуется Глеб.

- Да. Дочь у тебя такая же волосатая. Вся в тебя. Правда, у тебя борода, а у нее усы. И она блондинка. Что это, генетический сбой или нагулял дите с какой-то белобрысой?

- Как это генетический сбой? - удивленно интересуется Бестужев. - Мы оба красивы и голубоглазые. Этого достаточно.

- Ты все это серьезно? На кой черт ты мне вешаешь лапшу на уши? Сначала Мария у нас женщина, с которой ты спишь, теперь твоя дочь. Что-то попахивает каким-то извращением. Ты часом не зоофил?

- Если разбирать по составу это слово – то это животное и любовь. То есть любовь к животным. И да, я определенно люблю животных. Только то, что у нас обозначается под этим термином, ко мне не относится. Не волнуйся, я не страдаю данной психопатией.

- Скажи, а ты со всеми такой? - зло бросаю я, смотря Глебу прямо в глаза.

- Какой?

- Такой, какой со мной!

- Нет, не со всеми. С тобой я милее.

- Боже мой, мне уже жалко всех остальных.

- Не стоит, жалость – разрушительное чувство, - не задумываясь, парирует в ответ. - На самом деле я тебя не обманывал. Да, немного не договаривал, но это ведь принесло свой эффект. Сначала тебе не понравился факт наличия у меня постоянной женщины по имени Мария, что говорит в пользу того, что ты ко мне неравнодушна, затем я дал тебе пищу для размышления, что у меня есть дочь и тебе тоже не понравился этот факт. Хотя, детей ты определенно любишь, судя по имеющейся у меня информации. Я ведь в тебе вызываю эмоции, Соня. А это и делает человека живым.

- Ясно, - откладываю мобильник Глеба в сторону, сжимаю руку в кулак и, толком не контролируя себя, бью со всей силы ему в грудь. Правда, конечной цели я не достигла, просто потому что Бестужев перехватил мою руку в миллиметре от себя. - Я тебе не подопытный кролик, понял, любитель животных? - цежу сквозь зубы.

- Я и не воспринимаю тебя так, как ты сказала. Не надо передергивать, Соня. И перестань делать из меня какое-то исчадье ада. Раз так получилось, что я прервал свои планы и у тебя они нарушились в виду болезни Вари, почему не воспользоваться этим шансом и не узнать друг друга лучше? Идиотская фраза, но в твоем случае она действительно отражает суть. Ведь ты ничего не знаешь обо мне.

- Зато ты знаешь обо мне все. Кажется, даже я знаю меньше тебя о своей жизни, - с ехидством отвечаю я, пытаясь вырвать свою руку из ладони Глеба.

- Не все, Соня, но да, мне была интересна твоя жизнь, логично, что я всем интересовался. Но лично я готов узнать много нового. Давай сделаем беседу приятной за очень поздним ужином? Хотя бы попробуем, - быстро добавляет Глеб, поглаживая мою руку большим пальцем.

- Хорошо, - зачем-то соглашаюсь я, наконец-то высвобождая руку. - Только зачем нам дожидаться доставки еды? Начинай прямо сейчас.

- Что именно?

- Рассказывать о себе, - после последнего произнесенного слова, я невольно поежилась от холода, на что Бестужев перевел на меня вопросительный взгляд.

- Я же уже спрашивал тебя. Замерзла?

- Да.

- А чего молчишь?

- Хочу и молчу.

- Господи… дай мне сил, - качает головой Бестужев и встает с подоконника.

- Не даст он тебе сил. Это тебе Всевышний намекает, что надо бы свалить отсюда и послать меня на три веселых буквы. Причем навсегда.

Глеб никак не реагирует на мои слова, вместо этого открывает нижний ящик комода и берет оттуда… носки. Правда, на этом дело не закончилось. Бегло осмотрев содержимое туалетного столика, он открывает несколько флаконов с кремами и, по всей видимости, берет тот, который удовлетворил его… нос. Мне все это точно не снится?