It's All Coming Back To Me Now (СИ)

Гермиона закрыла глаза, пытаясь заставить себя соображать нормально. Что вообще за бред ей шел в голову? Мыслительные процессы никогда не казались столь тяжелыми и бессмысленными. Она не была уверена, что ничего не пила. В конце концов, это свадьба, и молодожены оказались весьма приятными людьми, и ей хотелось отдохнуть… И вообще, с каких пор ей нужно было оправдываться?

Только вот туман в голове ужасно мешал, путая мысли и подкидывая странные идеи. Вдруг вспомнился рассказ одной из мечтательных девчонок из Министерства, которая провела “незабываемую ночь с незнакомцем из клуба”… Может, это и впрямь вполне нормально?

Кожа под руками Гарри, все еще лежащими у нее на талии, словно начала гореть. Какие-то несколько секунд Гермиона просто смотрела в пространство, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом, почти не осознавая, она откинула голову Гарри на плечо, закрывая глаза. Сквозь веки пробивался ярко-рыжий свет, голова гудела, и сердце слишком лихорадочно стучалось о ребра — Гермиона не сомневалась, что Гарри это чувствует.

Чувствует, как у нее подкашиваются ноги и кружится голова от одного его присутствия.

Но… они друзья. И Гарри — Гарри не из тех, кто воспользуется таким случаем, нет…

А что, если так нужно? Если так… можно?

Распахнув глаза, Гермиона повернулась в его руках, снова подстраиваясь под музыку.

— Танцуй со мной, — почти прокричала она Гарри в ухо, закидывая руки ему на плечи. Гарри выдавил что-то похожее на улыбку, и Гермиона в какой-то момент просто замерла. Неожиданно пришла мысль: “У него зеленые глаза”, и Гермиона помотала головой. У него зеленые глаза, да, она это знала и раньше, и ничего такого в этом не было, но… теперь они выглядели иначе. Горели лихорадочным блеском и буквально гипнотизировали своей глубиной.

Гермиона почувствовала его бешеное сердцебиение у себя под рукой (когда она оказалась у него на груди?..) и моргнула.

Что-то изменилось.

Они все так же стояли в обнимку, смотря друг другу в глаза, и все так же были просто Гарри и Гермионой, но — что-то изменилось. Не они сами, а… что-то другое. Обстоятельства. Все стало… проще? Теперь просто… просто действительно было можно.

— Что? — спросил Гарри странным голосом, и Гермиона, поняв, что продолжает рассматривать его, потрясла головой, все еще не в силах прийти в себя. (А может, это состояние и было нормальным, “в себе”? Она больше не знала.)

— Просто… — неопределенно ответила она, — просто не хочу, чтобы ты уходил.

Гарри мотнул головой и сильнее прижал ее руку к своей груди, прямо туда, где стучало сердце.

— Я здесь, слышишь? Никуда не ухожу.

Тук-тук.

— Однажды ушел, — напомнила Гермиона, — сможешь и еще раз уйти. — Тук-тук. Молчание.— Только тогда ты еще меня поцеловал.

Она была почти уверена, что ее собственное сердце пару ударов все же пропустило.

— Могу… могу и сейчас… — неуверенно, словно спрашивая, произнес Гарри, не отрывая от нее взгляда. Гермиона уже собиралась ответить, она в самом деле хотела что-то сказать…

Но в этот момент все резко стихло, замерло, и мелодия сменилась на медленную и очень спокойную.

Гарри вздрогнул, отвел взгляд, и Гермиона отступила на шаг, чувствуя, что волшебство разрушилось.

Момент был утерян.

А раз был утерян, значит, она хотела, чтобы он был, хотела почувствовать, снова почувствовать, каково это — целовать Гарри.

Кровь словно все еще кипела после недавнего безумства, и Гермиона глубоко вдохнула. Ей нужен был свежий воздух — свежий воздух и немного времени, чтобы прийти в себя и подумать, понять, что с ней происходило, но…

Разве не этим — обдумыванием, пониманием — она занималась всю жизнь? Тратила время на логику и размышления, прикрывалась этим, как оправданием… и ощущала себя так, будто сбегала, пряталась в норке рационализма и не давала себе возможности по-настоящему чувствовать.

Она устала сбегать.

Гарри чуть сжал ее руку, отводя в сторону, и попытался подстроиться под вальс. Гермиона закусила губу, внезапно почувствовав желание рассмеяться.

И правда, что с ней сегодня творится?..

И что нужно сделать, чтобы это не заканчивалось?

Она позвала:

— Гарри?

Дождалась, пока он не оторвет взгляда от чего-то позади нее, и почти вцепилась рукой в его плечо. Приподнялась на носочки и, переставая думать, что опять проявляет инициативу, качнулась вперед.

Каждый поцелуй с Гарри был неожиданным — в палатке, в Норе… Каждый заставлял ее чувствовать себя маленькой слабой девочкой, нашедшей и защиту, и тепло. Но ни один из них не казался таким правильным, таким естественным, как этот.

Мозг взбунтовался: они выпили, они давно не виделись, многое не обсудили, какое там “правильный, естественный”? — и Гермиона шепнула Гарри прямо в губы:

— Не хочу думать.

Она почувствовала теплое дыхание у себя на коже и запрокинула голову, позволяя выцеловывать беспорядочные узоры на шее. По спине скользнула сильная рука, и Гермиона чуть прогнулась в талии, дрожа и прижимаясь к Гарри.

Он втянул воздух и не своим голосом забормотал ей в плечо:

— Я должен… должен остановиться, но не могу, Гермиона…