It's All Coming Back To Me Now (СИ)

Гермиона пожала плечами. У нее было такое чувство, будто она теряет нить разговора. Что они вообще пытались выяснить? Впрочем, это и не казалось важным, они могли сколько угодно сидеть вот так и разговаривать, и это было бы абсолютно нормально, они же…

Да, она понимала, о чем Гарри говорит.

— Не думаю, что Рон примет во внимание эти обстоятельства, — произнесла она через некоторое время, — да и Джинни тоже.

Он махнул рукой:

— Мы с Джинни давно уже не вместе.

— Вчера мне так не казалось.

Гарри отвел взгляд.

— Я все равно поцеловал бы именно тебя, — признался он и тут же добавил: — И даже если… если бы я все еще был с ней.

Гермиона нахмурилась.

— Как правило, парням самыми красивыми кажутся их девушки, а вовсе не лучшие подруги, не так ли?

Гарри пожал плечами.

— Для нас правила частенько не действуют. Наверное.

— Это спорное утверждение, — произнесла Гермиона.

— Вот я и говорю: наверное. Это как… это как со странностями, ну, что это не так странно, как должно быть. Но лучше проверять. Не можем же мы всегда быть исключением.

И было в том, как Гарри это сказал, что-то очень необычное. Гермиона повернулась и слегка смутилась, оказавшись почти нос к носу с ним, и затаила дыхание.

— У тебя обалденные глаза, — неожиданно сказал Гарри, и это тоже было не так странно, как могло бы быть.

В этот раз они потянулись друг к другу одновременно.

Вчера она чувствовала нежность и… грусть, кажется, и, конечно, удивление, — но в этот раз Гарри был как будто на иголках. Такого напора, такой страсти Гермиона точно от него не ожидала. Обычно так вел себя Рон — не спрашивал, а брал, — но с Гарри и это тоже чувствовалось по-другому.

Она вздрогнула, когда он притянул ее к себе, и ухватилась рукой за его плечо в поисках опоры.

И отшатнулась, когда в доме, прямо за дверью, скрипнула половица.

Гарри, тяжело дыша, несколько секунд смотрел на нее мутными глазами, прежде чем выпрямиться. Дверь открылась сразу после того, как он поднялся на ноги.

Гермиона обернулась.

— Что… ой.

Джинни, стоя на пороге, куталась в плед; на одной щеке у нее отпечатался след от подушки, а губы сложились в подобие улыбки.

— Не поздновато ли для вечеринки в пижамах?

— Я только что спустился, — ровно ответил Гарри.

— Значит, ты спускался минут десять, не меньше, — прохладно сказала Джинни, щурясь. Гермионе стало не по себе от ее пристального взгляда — изучающего и явно подозрительного.

— Ты следишь за мной?

Джинни качнула головой.

— Нет, — почти с сожалением произнесла она и сильнее запахнула плед. — Скорее, проверяю. Хотела убедиться.

— В чем? — все так же ровно спросил Гарри, и Гермиона подавила смешок: он выглядел так, будто допрашивал Джинни, хотя, пожалуй, именно она была той, кто должен был задавать вопросы.

— В том… о чем мы договаривались.

Гермиона не сводила взгляда с Гарри, и то, как он резко изменился в лице, ее насторожило.

— Убедилась? Тогда я пошел спать дальше. Не сидите долго, девочки, тут прохладно… — он странным жестом потрепал Гермиону по голове (она и возмутиться не успела) и уже сделал шаг в дом, когда Джинни медленно, растягивая слова, проговорила:

— А ей ты рассказать не хочешь?

Гарри замер, и Гермиона заметила, как у него напряглась спина.

— Может, перестанете вести себя так, будто меня тут нет? — спросила она. — Я понимаю, у вас не все в порядке, но…

Джинни со смешком перебила:

— «Не все в порядке»? — Она вздернула брови и уставилась на Гермиону. Та непонимающе передернула плечами. — Гермиона, милая, у нас и не было никакого порядка. Уже давно. И ты бы заметила, если бы была повнимательнее к своему так называемому лучшему другу, — она изобразила пальцами кавычки.

— Почему «так называемому», он и есть мой лучший друг, — произнесла Гермиона, вставая.

— Джинни, не надо, — одновременно с этим устало протянул Гарри.

Джинни бросила на него косой взгляд.

— Если лучший, значит, он рассказал тебе о нашем с ним договоре?

Гермионе это не нравилось. Совсем не нравилось.

Но ничего поделать она не могла, и только помотала головой.

Джинни кивнула и объявила:

— Мы условились, что Гарри, если у него нет чувств ко мне, поцелует какую-нибудь девушку.

Вот оно что… Гермиона подняла брови. Это имело смысл.

Это определенно имело смысл: значит, Гарри поцеловал ее, чтобы избавиться от Джинни. Значит, у него не возникло никаких… чувств, как она успела заподозрить, и это было хорошо, это было правильно.

Было ведь?

Джинни не спускала с нее внимательного взгляда.

— То есть он использовал тебя, — тоном, будто говорит с ребенком, произнесла она.

Гермиона облизала губы.

— Говорят, это и называется дружбой. Взаимовыгодное использование.

Отшучиваться она, конечно, не умела, но ведь и сказать что-то нужно было. Попытаться… защититься (оправдаться, подсказывало сознание) — и заодно откинуть мысли о том, что поцелуй пару минут назад вовсе не походил на «взаимовыгодное использование».

У нее было стойкое ощущение, что она запуталась.

Джинни хмыкнула и поинтересовалась:

— А в чем была твоя выгода?

— Э… что? — переспросила Гермиона.

— Взаимовыгодное использование. В чем твоя выгода? — повторила Джинни.

Гермиона растерялась.