It Sleeps More Than Often (СИ)

Отец Кристоф ожидает паству к Навечерию. Сейчас он в белом, соответственно великому дню, костёр во дворе у церкви занимается, пока ещё не ярко и не слишком жарко, но уже достаточно, чтобы заставить припаздывающих к началу литургии верующих поторопиться. На Рюккерсдорф опускаются сумерки, церковный двор освещается неровным рваным пламенем, нарядные прихожане зачарованно наблюдают за действиями отца настоятеля — все знают, что зажигать пасхал ему приходится впервые, и его волнение каким-то сверхъестественным, впрочем, вполне соответствующим моменту образом передаётся на всех людей вокруг. Церемониальная свеча с успехом перенимает огонь костра, отец Кристоф не в силах сдержать довольной улыбки — ветер сегодня сильный, и во время литургии света он боялся проволочек, но всё обошлось, и вот он уже степенно направляется внутрь церкви, перешагивает порог распахнутых настежь дверей и приглашает прихожан следовать за ним. Установив свечу, он занимает своё привычное место у амвона, тихо, но чётко и без запинок читает Экзультет и переходит к библейским чтениям. Он заранее продумал состав и черёд сюжетов, чтобы не дублировать привычный порядок чтений предыдущего настоятеля, и кажется, обновления в программе пришлись местным жителям по нраву. По крайней мере, когда фрау Мюллер задаёт на оргáне тональность “Глории”, паства воодушевлённо подхватывает гимн. Шнайдер ликует. Петь он толком не умеет; будучи маленькими, они с сестрой по воскресеньям пели в детском церковном хоре, и она постоянно над ним подтрунивала — мол, с твоими задатками тебе только по барабанам стучать. С барабанами не сложилось, зато с “Глорией” прямо сейчас всё складываестя как нельзя лучше. Отзвучали финальные аккорды, и священник приступает к евхаристии. Процесс долог — ведь церковь полна людей, и никто из них сегодня никуда не торопится. Наконец, причастив последнюю прихожанку, Шнайдер, вернувшись к амвону, провозглашает: “Христос Воскрес”, и, получив стройное громогласное ответное приветствие, призывает всех верующих выйти во двор, в волшебную ночь, в ночь, когда Христос, Господь наш, смертию смерть поправ, в ночь торжества жизни над небытием.

Крестный ход закончен, прихожане разошлись по домам — праздновать Bоскресение Христово, а отец Кристоф, по обыкновению, запирается в церкви, чтобы прибраться. Грешно трудиться в светлый праздник, ему бы отложить уборку хотя бы на денёк, а лучше — на неделю, но разве приведение храма Господня в божеский вид — это труд? Несмотря на подкашивающую усталость, он разоблачается, доводит рутину до конца, делает пару глотков кагора и стремится домой. Щемящее счастье владеет им.

***

Сразу после блестящего выступления хора, мать настоятельница собирает всех сестёр в одной из соборных трапезных, чтобы объявить им свою искреннюю признательность и благодарность. Конечно, она немного расстроена: вопреки ожиданиям, кардинал Маркс не присутствовал на мероприятии — встречать Пасху он поехал в Ватикан. В последнее время он совсем уж туда зачастил, и в епископатах уже давно ходят слухи о его скором переводе. Кардинал отправится на повышение, а это значит, архиепархии потребуется новый ординарий. Кандидатуры всего три — по числу действующих епископов, и мало у кого вызывает сомнение, что титул отойдёт самому активному и популярному из них. Матушка и в этом видит добрый знак: если Лоренц действительно в скором будущем сменит лиловое облачение на алое, то, с одной стороны, она обзаведётся ещё более высокочинным покровителем, а с другой — у того появится куча новых проблем, и, дай Бог, он ослабит свой контроль над их внутренними монастырскими делами. И тогда-то уж никто не помешает ей установить в заведении свои единоличные порядки, а заодно и подчистить ряды своих подопечных.

Какой странный день! И всё же, он сказочный. Воспользовавшись случаем, Катарина спешит домой. До вечернего богослужения ещё уйма времени, и она намерена просто отдохнуть. В отличие от остальных сестёр, обрадованных возможностью прогуляться по нарядному Мюнхену, она слишком устала, чтобы обращать внимание на окружающие красоты. И, пока Лоренц, мать Мария и прочее руководство заняты организационными моментами, она добегает до стоянки, запрыгивает в многострадальный мерседес и мчится в родную обитель.