Итальянская любовь Максима Горького

— Нет, ну ты представляешь? — жаловался он Анне. — Вместе жили, росли, и тут… Хорошо быть айтишником в наше время, — без всякого перехода говорил он. — С таким профессиональным багажом не пропадешь. А если ты гуманитарий… Все так трудно, и с работой, и с признанием, и с деньгами. Вот, если бы я уехал, черта с два нашел бы там работу. Думаю, что мыкался бы без всякого просвета. Да и здесь не жирую особо. Несмотря на то что вкалываю как лошадь. — Судя по всему, с тех пор Вася и стал относиться к работе с легкой прохладцей. Видимо, решил, что стараться особо и не стоит, если не светит ни собственный дом с бассейном, ни «Ягуар», ни красавица-блондинка.

Анна молчала, она понимала, что перегнула палку.

С минуту-другую они просто смотрели друг на друга, потом Вася вышел, демонстративно хлопнув дверью. Ушел из офиса и не сказал куда и насколько. Если кто-то спросит его? Анна не знала, что отвечать. Конечно, она и сама может принять клиентов, а если придут именно к Васе — что тогда делать?

И чего ее дернуло за язык высказать все, что она думает по поводу их неудач? Было трудно промолчать, сдержаться? Когда же она научится владеть собой! Вася все-таки не близкий родственник или хороший приятель, а начальник. Да, они подружились за это время, и стояли плечом к плечу, и выручали друг друга, и советовались по самым разным вопросам: от деловых до личных. Но Вася прав: субординацию соблюдать нужно, по крайней мере, не забывать о ней. А она…

Теперь Анна корила себя на чем свет стоит.

Для успокоения она заварила кофе, пытаясь сосредоточиться на тех делах, которые у нее были. По правде сказать, в разработке было всего два дела. И оба мелочовка. Она накинулась на Васю, а действительно, что сделала она сама? Почему не приложила все усилия, чтобы их фирма процветала? Вася прав, глупо сваливать вину на него одного. Ее доля вины тоже есть. Поначалу были заказы, клиенты, а потом — все сошло на нет. Чего доброго, им придется закрывать лавочку и возвращаться к сугубо научной деятельности. Как это и было раньше.

Две чашки кофе взбодриться не помогли, напротив, разболелась голова. Может быть, пораньше пойти домой, раз здесь от нее все равно толку нет?

До закрытия офиса оставалось полчаса. Наверное, клиентов не будет. Анна решила проверить почту и уходить домой.

Маячок сигналил, что ей пришло одно новое письмо. Анна щелкнула курсором и раскрыла почту. Это было письмо из генеалогического центра «Фамильное древо». Ей ответили на запрос по поводу родословной Шевардиных. В письме сообщалось, что при составлении генеалогического древа вышла ошибка и никакой связи это семейство с итальянским родом не имеет.

Анна наморщила лоб. Ей вспомнилась молодая женщина, которая поручила им перепроверить справку, выданную этим центром, вспомнилась, как она была растеряна. Теперь Анна вынуждена будет огорчить эту женщину, сообщить, что ее сомнения оправдались. Что произошла ошибка. И это было странно, потому что Анна знала этот центр «Фамильное древо», знала некоторых его сотрудников, знала, что работают они добросовестно, проколов не допускают. И вдруг!

Что-то здесь не сходилось…

Хотя это не ее, Анны Рыжиковой, дело. Ей нужно просто отправить письмо клиентке и отчитаться о проделанной работе. И все! Нужно приучаться к расторопности, как бросил ей упрек начальник. Анна быстро составила письмо и отправила его Вере Шевардиной, в самых изысканных выражениях сообщая, что произошла ошибка со стороны Центра, а они свою работу сделали.

После этого она проверила офис и, закрыв входную дверь, отправилась домой.

* * *

Вера смотрела на письмо из историко-консультативного центра «Клио» и не верила своим глазам. Значит, она совершенно правильно с самого начала подозревала, что произошла какая-то ошибка. У их рода не может быть никакой связи с древним итальянским родом Орбини. Чему она и получила подтверждение.

Захотелось плакать. Вера почему-то уже свыклась с мыслью, что у нее есть родственники в Италии. Мечты были о Паше, о его будущем. Ну не глупо ли?!

Она заперлась в своей комнате и расплакалась.

На что она надеялась!

Вера распахнула окно. Одуряюще пахло липой.

Как проходит ее жизнь? Любой бы удавился или сошел с ума. Мать, которая вечно грызет ее поедом и выставляет полным ничтожеством. У нее нет ни работы, ни личной жизни, ни денег, ни собственного жилья. Сплошные «нет». Единственное, что у нее есть — сын Паша, ее солнышко! Но сын растет, а что она может ему дать?

Надо посоветоваться со Светланой. У той, несмотря на ее увлеченность то одним, то другим, голова работает неплохо. Кроме того, Светлана — друг и разложит ситуацию, не руководствуясь холодным рассудком, а так, как нужно Вере. А именно такого дружелюбного взгляда со стороны ей сейчас и не хватало. Вера позвонила подруге и, убедившись, что та дома, поехала к ней.

Выслушав ее, Светлана протянула:

— Забудь обо всем. Будто бы ничего и не было.

— Не могу. Понимаешь, не могу!

— Нет, не понимаю. Или ты оставляешь все это дело и живешь как жила. Или…

— Что «или»? — тихо спросила Вера, убирая прядь волос со лба.