Итальянская любовь Максима Горького

— Не побьют… — откликнулась я, но на сердце была тяжесть. Я представила, как все наше многочисленное семейство отнесется к этой новости. Как они будут негодовать и перемывать косточки Даниэле… У меня сжалось сердце. Как же она еще легкомысленна и беспечна! Неужели, она думает, что семейство примет ее с распростертыми объятьями? А как бы поступила на ее месте я? Этот вопрос застал меня врасплох. Я слишком порядочная молодая женщина, чтобы пойти наперекор воли родителей. Правда, сейчас, как выразилась Даниэла, не средневековая Европа, но все-таки…

— Ты меня осуждаешь?

Я вздохнула.

— Ничуть.

— Не хотелось бы видеть осуждение в твоих глазах, Лючия, мы с тобой были слишком хорошие подруги, и я знала, что всегда найду у тебя понимание. Разве не так?

— А Макс знает о своем отцовстве?

В глазах Даниэлы блеснули слезы.

— Пока нет. Но в будущем я ему обязательно скажу. А может быть, и нет.

Мы расстались, и я не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок. Как все странно! Какой поворот делает жизнь Даниэлы. Зачем ей нужен ребенок? Как она будет растить его без отца?

Девочка родилась прелестной. Все произошло на Капри. Там же позже и поселили ребенка. Роды прошли легко, без осложнений, семья постаралась, чтобы информация об этом держалась в секрете, насколько это было возможным.

После родов Даниэла довольно быстро восстановилась. И оставив девочку на попечении матери, которая скрепя сердце смирилась с поступком дочери, снова ринулась в Москву. Но ее время прошло. Максим Горький не на шутку увлекся Мурой, та постепенно брала все дела в свои руки, и нашей Даниэле просто не оставалось места рядом со своим кумиром. Так она думала, но оказалось — иначе.

Практичная Мура Будберг сразу смекнула, что ей пригодится знакомство с именитой итальянкой, и строила планы, как можно будет использовать это новое знакомство. Мура никогда не расслаблялась. Эта женщина, по словам Даниэлы, была создана из железа. Позже Муру Будберг так и станут звать — «железная женщина».

Концы сходились с началами, и все немного прояснялось.

Даниэле вдруг стало холодно, захотелось курить.

— Я закурю?

— Конечно… — отозвался Витторио.

Дым вился тонкими колечками.

— Дела! — выдохнула девушка. — Значит, Даниэла родила. И что сделалось с этой девочкой?

Витторио развел руками:

— Этого я уже не знаю. Но в письме говорится, что она осталась на Капри.

Даниэла резко выдохнула.

— Значит, надо ехать туда! Ты поедешь со мной? — спросила она жалобно.

— И куда я денусь? Я же обещал тебе помочь. Мне кажется, что там мы найдем следы и Даниэлы, и Марии, и Лючии.

— Почему ты так думаешь?

— Просто интуиция.

Даниэла затушила сигарету в пепельнице. Оставался еще один вопрос — самый главный. Она хотела, чтобы Витторио остался с ней — просто рядом, его присутствие успокаивало, согревало…

— Ты останешься со мной? Сейчас? Просто так… — закончила она шепотом.

— Я бы с радостью, но меня ждут.

Сердце ее упало.

— Ангел. Он боится оставаться один, — с улыбкой пояснил Витторио.

Даниэла рассмеялась хриплым смехом. Никогда у нее не было еще такого соперника-соперницы.

— Передавай привет этому парню.