Итальянская новелла Возрождения

Колокола Санто-Феличе стали бить в набат, также в Подзолатико и по всей округе. Один — отсюда, другой — оттуда, и все бегут. Что такое? Что за шум? Да еще в такой час! Женщина, оторвавшаяся от Берто, несется домой к мужу с криком: «О я несчастная! Что это за шум?» — сталкивается с мужем, который, как и все прочие, бежит на площадь Санто-Феличе, и говорит:

— Ой-ой-ой, муж мой, что это все значит? Один бог ведает, с каким удовольствием я рвала в винограднике траву для нашего быка, а как поднялся этот гомон, я уже чуть жива.

Берто появляется с другого конца площади и говорит:

— Что за новости? С какой это радости?

А работник, который на него спрыгнул, говорит:

— Как что? Разве вы не слышали? Я не думаю, чтобы кто-нибудь когда-либо видел или находил такую большую жабу, какую нашел в винограднике я; а хуже всего то, что я на нее спрыгнул; удивительно, что она не заплевала меня своим ядом, да и то не знаю, выживу ли я.

И говорит ему Берто:

— Ей-богу, ты смешной человек; а если бы ты черта нашел, что бы ты стал делать?

А тот:

— Я охотнее на черта набрел бы, чем на такую жабу.

В это время на площади появляется другой, совсем истосковавшийся его спутник и при виде товарища с криком бросается его обнимать, говоря:

— Ой-ой-ой, товарищ, что с тобой было? Кто на тебя нападал? А я-то думал, что тебя уже нет в живых.

А тот почти без памяти все твердил о жабе.

Тут и Берто Фольки вступается и говорит:

— Ну и удружили же вы нам! Вашим переполохом вы оторвали от работы всех до одного мужчин в этой округе; а я-то было занялся одним своим делом, но, как баран, тоже сюда прибежал.

Так сыпались ответы и вопросы то с одной, то с другой стороны, и наконец Берто сказал:

— Немало времени живу я в этих краях, и уже давно говорили мне, что кто-то набрел в этом винограднике на огромную жабу; может быть, это та самая.

Все в один голос решили, что так оно и есть, — ведь ограда была выложена всухую и некоторые стенки были просто навалены из битого камня. Возможно, что жаба там за это время и разрослась. И на этом все отправились по домам. Но не успели они разойтись, как Берто, уже собравшийся обратно во Флоренцию, повстречался, но не дальше как на расстоянии выстрела от площади, с приором Окой, приором этого местечка и человеком наиприятнейшим, который как раз возвращался из Флоренции и, приветствовав Берто как близкого друга, повел его обратно, желая провести с ним этот вечер. Берто согласился, и, когда они вместе с приором возвращались, приор ему сказал:

— Я по дороге слышал, что здесь произошел большой переполох; в чем же было дело?

И сказал ему Берто:

— Дорогой мой приор, если вы сохраните мою тайну, я вам расскажу самую лучшую новеллу, которую вы когда-либо слышали с тех пор, как родились на свет божий.

На что приор сказал:

— Берто, по рукам, — и протянул ему руку, — и клянусь тебе в этом; к тому же ты знаешь, что я священник.

Тогда Берто рассказал ему начало, середину и конец того, что произошло. Приор был толстый и долго не мог перевести дух, нахохотавшись всласть. Поужинавши переночевав, и отпраздновав вместе с приором событие, означенный Берто на следующее утро вернулся во Флоренцию, приор же после обедни решил сделать так, чтобы новелла эта пошла ему на пользу, и рассказал о случившемся своим прихожанам, увещевая их всех, чтобы и близко не подходили к этому винограднику, ибо такая жаба очень опасна и ей достаточно одного взгляда на человека, не говоря о яде, которым она его заплюет. Поэтому не многие нашлись, кто бы осмелился войти в виноградник, если не считать, что Берто и крестьянка там уже побывала. И приор, убедившись, что не находится желающих его возделывать, договорился с его владельцем, что он возьмет его в аренду, и сказал:

— Я беру это на свой страх, так как мне ведомы некоторые молитвы и некоторые заклинания, пригодные для такого случая, к тому же и работник мой такой болван, которому все нипочем.

Коротко говоря, он арендовал виноградник в течение нескольких лет за бесценок и получал с него каждый год когда восемь, а когда и все десять бочек вина, а владельцу виноградника казалось, что он на приоре наживается, раз участок не только не пустует, но даже возделывается. Приор Ока имел, таким образом, хороший улов, и Берто часто к нему заходил распить с ним вместе этого вина. Но приор строго следил за тем, чтобы на жабу больше никогда не спрыгивали.

Итак, что же мы скажем о приключениях и событиях, коими правит любовь? Какие только ни бывали странные случаи, но я не думаю, чтобы могли быть подобные этому, когда Берто в такую бурю под звон набата и под рев толпы все-таки довел свою работу до конца, а приор Ока, дав доброе наставление своим прихожанам, в течение нескольких лет получил до сорока бочек вина. И это пошло ему на пользу, так как он и сам любил пожить и охотно угощал других.

Новелла LXVI