Итальянская свадьба

— У меня не очень хорошие новости, — сообщил он. — Я получил письмо от моей сестренки Изабеллы. Она пишет, что наша мама вот уже несколько недель как слегла. У нее всегда была слабая грудь, отсюда и все беды. Но сейчас Изабелла очень обеспокоена. Она хочет, чтобы я немедленно вернулся домой, в Равенно.

— Надолго?

Он пожал плечами:

— Не знаю.

— Но как же твоя работа?

Он поднял брови:

— Разумеется, они не станут держать для меня место. Но есть и другие отели. Найду себе другую работу, когда вернусь.

— Так значит, ты вернешься?

Я не могла сдержаться, и в моем голосе невольно зазвенела надежда.

Его пальцы легонько пробежали по моему лицу.

— Ну конечно, я вернусь, Катерина. И не волнуйся, я уже позаботился о том, чтобы ты не очень скучала во время моего отсутствия. Я попросил Джанфранко присмотреть за тобой.

Назовите это избитым клише, но я и в самом деле почувствовала, как сердце мое упало.

— Но я совсем не хочу превращаться в обузу, — заверила его я.

Разумеется, я сказала это из вежливости, но Беппи этого не почувствовал.

— Скоро станет жарко и можно будет ездить на пляж, — сказал он. — Джанфранко станет тебя туда возить.

— Но я не хочу ездить на пляж с Джанфранко, — умоляюще прошептала я. — Я хочу ездить туда с тобой.

Я увидела, что Джанфранко метнул в мою сторону мрачный взгляд. Мне было все равно, даже если он меня слышал.

— Местные пляжи — это ерунда, — сказал Беппи. — Вот погоди, ты увидишь, какие у нас пляжи дальше к югу. Когда-нибудь я тебя туда отвезу, обещаю.

— Но не в этот раз?

— Нет, — с грустью сказал он. — Моя мама больна. Она хочет видеть своего сына.

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра утром, причем очень рано. Так что сегодня мы попрощаемся. Но Джанфранко приглядит за тобой. Он позаботится о тебе, пока я не вернусь.

Я уже не сдерживала слез. Однако Беппи, похоже, они ничуть не обеспокоили. Он вытер их одолженным у Маргарет носовым платком, а потом расцеловал меня в мокрые щеки.

— Джанфранко приглядит за тобой, — еще раз повторил он.

12

Будь на то моя воля, я бы, конечно, постаралась не встречаться с Джанфранко. Но мой мир в Риме был очень ограничен, а он знал, где меня найти. По утрам я обычно чуть свет отправлялась к Анастасио, чтобы выпить кофе и поболтать с Одри, пока в кафе еще не набежали посетители. Одри работала в две смены, чтобы заработать побольше денег, и почти все откладывала. Она даже пошла на то, чтобы значительно сократить свои расходы на сигареты, и теперь довольствовалась одной-двумя в день. Она не объяснила мне почему, но я заметила, что она переписывается с одним из военных-американцев, которых мы встретили по дороге в Рим. Он демобилизовался и вернулся домой, в Нью-Йорк. Уж не копит ли она деньги на билет в США, думала я, но не решалась спросить ее об этом напрямик. Мне была невыносима мысль, что наше маленькое трио распадается.

Я думаю, в каком-то смысле это уже произошло. Спустя пару дней после отъезда Беппи Маргарет уехала с графиней и ее семейством. Каждое лето они проводили в собственном доме в Баттипалье и уезжали туда по меньшей мере месяца на два, на самое жаркое время. Мы уже получили от нее письмо; судя по всему, она чувствовала себя одинокой. Единственное утешение она находила в знаменитой моцарелле из молока буйволиц, которую изготавливали в этом местечке.

Я тоже страдала от одиночества. С Одри мы виделись не больше часа в день, и все, что мне оставалось, — это шитье. И я отчаянно скучала по Беппи. Когда он был рядом, все казалось мне другим. Я могла в одиночестве бродить по Риму и сидеть у фонтана Треви или на ступенях Испанской лестницы, но я грустила и чувствовала себя неприкаянной.

Так что, когда однажды воскресным солнечным утром Джанфранко зашел за мной в кафе Анастасио, я испытала что-то вроде благодарности. Это был все тот же полноватый юноша, злоупотреблявший одеколоном и выглядевший так, будто он слишком много времени проводит с расческой перед зеркалом. И все-таки что-то в нем изменилось. Спустя некоторое время я поняла, что все дело в улыбке. Она как-то преображала лицо Джанфранко, делая его гораздо более симпатичным. Странно, но даже его неизменная важность куда-то исчезла.

— Я отвезу тебя на пляж, — сообщил он. — Сегодня так жарко, что сейчас самое место у моря.

Одри облокотилась на стойку и понуро опустила плечи.

— Ох ты господи, на пляж! Как здорово! Кэтрин, я тебе завидую. Сегодня здесь будет настоящее пекло.

— В машине, которую я одолжил, и для тебя найдется местечко. Ты можешь поехать с нами, я буду только рад, — вежливо предложил Джанфранко.

— Одри, поезжай с нами, пожалуйста. Попроси Анастасио, чтобы он тебя сегодня отпустил, — взмолилась я.

Она заколебалась, но потом покачала головой:

— Нет, я уже сказала ему, что сегодня буду работать, так что ничего не поделаешь. И потом, мне нужны деньги.

Джанфранко снова улыбнулся:

— Значит, получается, только ты и я, Катерина.