Итальянская свадьба

Анастасио буквально спас меня в эти две недели в Риме без Одри. Он попросил меня поработать у него в баре. Я согласилась, хоть и подозревала, что от меня будет мало проку. Рим словно вымер, поскольку многие семьи уехали из города, так что, думаю, Анастасио вполне мог управиться и без меня, но он был по-настоящему добрый человек и, я уверена, прекрасно понимал, как мне одиноко.

Иногда в бар заходил Джанфранко. Усевшись за стойкой и заказав что-нибудь выпить, он наблюдал, как я работаю. Часто у меня создавалось впечатление, будто у него на меня какие-то права: например, он неизменно давал завсегдатаям понять, что я занята. Анастасио ничего не говорил, но я подозревала, что он не жалует Джанфранко.

В конечном счете я оказалась не такой уж бесполезной, как поначалу опасалась. Мне даже понравилось запоминать, что любит выпить тот или иной посетитель, какой крепости кофе он предпочитает и так далее. Ассортимент у нас был более чем скромен: несколько видов свежей выпечки по утрам, а в течение дня десертные тарелочки с закусками: хлеб, моцарелла, салями. На самом деле бар служил скорее местом встреч, где люди заодно могли перекусить на скорую руку и, отрешившись от повседневных забот, ненадолго расслабиться. Сплошь и рядом завсегдатаи останавливались, чтобы перекинуться со мной парой слов, и я поневоле узнавала кое-что об их жизни — имена их детей, имена тех, с кем они поссорились, их надежды и планы. О себе я говорила немного, потому что, во-первых, мне не хотелось, чтобы кто-то узнал, что я одна в Риме, а во-вторых, чтобы кто-нибудь из них догадался, что мои надежды на возвращение Беппи таяли с каждым днем.

Я получила от него несколько коротких писем, но их стиль был странен, а слова хаотически разбросаны по листкам. Я с большим трудом понимала, о чем он пишет. Так что я купила блок писчей бумаги, и в те часы, когда не работала в баре или не занималась шитьем, усаживалась за стол и строчила длиннющие послания ему и Маргарет. Я рассказывала им совсем разные истории. Маргарет была в курсе моих отношений с Джанфранко. Она знала, как неловко я чувствовала себя в его компании. А Беппи я пересказывала забавные истории о моих новых знакомых в баре. Раз в неделю я писала родителям, и это всегда давалось мне нелегко. Я не могла сказать им, что Одри и Маргарет оставили меня, потому что пообещала, что мы будем держаться вместе. И хотя я испытывала неловкость, обманывая их, мне и в голову не приходило уехать домой. Если Беппи вернется в Рим и не найдет меня, он, чего доброго, подумает, что я его разлюбила.

Джанфранко давно обещал мне какую-то необыкновенную поездку и изводил меня просьбами взять отгул в баре. Мне следовало бы отказать, но временами меня даже радовала его компания. Не тогда, разумеется, когда он хвастал тем, сколько зарабатывает в неделю или какую дорогую машину собирается купить, когда скопит еще немного деньжат, но когда он, забывая о своем чванстве, начинал дурачиться и смешил меня до слез.

— И куда же ты меня повезешь? — спросила я в следующий раз, когда он заговорил об этом.

— Как я уже сказал, это тайна, — ответил он. — Я буду здесь в воскресенье утром, так что предупреди Анастасио, что берешь отгул.

— Но ты не можешь хотя бы намекнуть?

Признаться, я не до конца ему доверяла, и мне казалось неразумным устремляться куда-то очертя голову, не предупредив никого, куда мы едем, — хотя бы одного Анастасио.

Джанфранко снисходительно взглянул на меня:

— Тебе нипочем не догадаться, так что нет нужды и намекать. Просто жди меня здесь в воскресенье, с утра пораньше.

Мне следовало проявить характер и твердо отказать ему, но каким-то уму непостижимым образом Джанфранко всегда удавалось одерживать надо мной верх. Казалось, проще было ему уступить. Я практически не сомневалась, что он просто отвезет меня на какой-нибудь особенный пляж или на вершину какого-нибудь холма, чтобы насладиться видом и поесть мороженого.

Так что в воскресенье утром я ждала его. Анастасио только-только открыл бар, и мы пили кофе, когда появился Джанфранко. Он с важным видом подошел к стойке и театральным жестом швырнул на нее ключи от машины.

— Ну, ты готова?

— Думаю, да, но, поскольку я так и не знаю, куда мы едем, я не уверена, что взяла то, что надо. — Должно быть, это прозвучало по-детски, но мне было наплевать.

— У меня есть все, что надо. — Он взял меня за руку. — Ну же, идем, путь предстоит неблизкий, так что не будем терять время даром.

Сегодня у него была другая машина: новехонькая, отполированная до зеркального блеска. То, с каким видом он открыл дверцу, натолкнуло меня на мысль, что он хотел, чтобы я это заметила.

— У кого ты ее одолжил? — спросила я.

— Я ее не одалживал.

Не успела я забраться на пассажирское сиденье, он включил зажигание и помчался по узкой улочке, опустив стекла и включив радио на полную громкость.

— Ты что же, купил ее?

Он самодовольно кивнул:

— Ничего, а? И почти задаром.