Итальянские альпийские стрелки на Русском фронте 1942–1943

В нескольких шагах от генерала Ревербери находился в этот трудный момент младший лейтенант Ремо Баччи из 19-й батареи группы «Виченца». Баччи рассказывал: «19-я батарея была среди первых прибывших батарей, мы все утро стреляли по Николаевке. Я помню, что один русский самолет типа «Аист» поднялся над местностью, но был сбит выстрелами, упал вдалеке. В полдень пришел приказ выходить без прикрытия только с орудиями.» Боччи понизил голос: «В артиллерии не выдвигались никогда без прикрытия орудий, такой приказ превращал орудия в мишень для стрельбы. Но мы намеренно выходили без прикрытия для демонстрации русским нашей решимости». И продолжал: «Через некоторое время орудия прекратили стрельбу, было холодно, и некоторые из них просто замерзли. Было много раненых, лейтенант-медик, кажется Маццокки, переходил от одной группы к другой, бегом, согнувшись. У одного альпийского стрелка была оголена нога, красная от крови, он посмотрел на Маццокки и сказал: «Синьор лейтенант у меня лицо замерзло, как и все другое». Позднее получили приказ двигаться к железнодорожной насыпи. В железнодорожном туннеле был генерал Ревербери, который ел кусок хлеба. Чтобы транспортировать гаубицу на равнине, ее необходимо демонтировать, но гаубица замерзла, демонтаж был невозможен. Теперь, в десять или одиннадцать часов, удалось смонтировать орудие на равнине, и потом начали стрелять по избам. Около нас было одно немецкое самоходное орудие. Русский снаряд попал в самоходное орудие, ничтожная немецкая прислуга удирала. Теперь мы кричали немцам: «Вы храбрее нас!». Когда входили в Николаевку, было необходимо уничтожить избу за избой, не было другого способа идти вперед».

Быстрый спуск к станции описывает теперь старший сержант Брино Дегано из штаба 9-го полка альпийских стрелков: «Перед нами были батальоны «Эдоло» и «Вестоне», это точно; позади накапливались прибывающие силы. В полдень спускались всей массой по направлению к станции. Русские стреляли из минометов, одна «катюша» венгерская била в секторе по русским. В какой-то избе мы нашли желто-зеленые брикеты, похожие на немецкий синтетический мед. Среди тех, кто его съел, некоторые умирали и утром они оставались в Николаевке… В избе, где ночевали, были итальянские солдаты, которых русские захватили в плен несколько дней назад».

Фрагмент воспоминаний бывшего лейтенанта Джиузеппе Приско из батальона «Акуила» дивизии «Юлия»: «В Николаевку моя 108-я рота прибыла позднее. Перед нами услышали крики: «Вперед, «Эдоло», вперед, «Валь Камоника!». Сражались уже более часа, русский пулемет стрелял с колокольни. Утром мы, из 108-й роты, сражались еще в Никитовке и в Арнаутово. На снегу лежало огромное количество мертвых, почти все они были из батальона «Тирано» дивизии «Тридентина».

Одним из критических моментов сражения за Николаевку был захват земляной железнодорожной насыпи. Бывший лейтенант Лучиано Зани, тогда командир 255-й роты из батальона «Валь Кьезе», а теперь миланский коммерсант, вспоминал: «Шел вперед со своей ротой, преодолев спуск, дошли до железнодорожной насыпи. Эта проклятая станция, сколько было убитых среди наших, я был потрясен и расстроен. Когда моя часть двинулась на штурм, на нашем правом фланге был один батальон, не помню какой, или «Верона», или «Вестоне», который насчитывал в строю двадцать два солдата и два офицера. Заняли позиции среди нескольких товарных вагонов. Но нас было слишком мало для наступления вперед и теперь, пройдя несколько десятков метров, я собирал всех оставшихся в живых. Оставили позиции лейтенанта Джино Феррони из Вероны. «Тяжело держаться только в первый момент», говорили. Когда вернулись на насыпь, Феррони был с нами, и были еще альпийские стрелки, а также по соседству находились два тяжелых пулемета; но вокруг все были мертвы». Во время следующего штурма лейтенант Зани был тяжело ранен. «Когда вечером нашли какую-то избу», говорил он, «мой ужас был в том, что меня могут оставить, потому что я ранен. Потерял много крови. Я рылся в карманах, вытащил замороженный мед вперемежку с табаком, разломал, намазал мед на рану для остановки кровотечения. Позже пришли несколько моих альпийских стрелков и перенесли меня, погрузив на сани вместе с другими ранеными».