Итальянские каникулы

Его губы вытянулись в ниточку. Улыбка или гримаса?

Она так и не поняла.

Он сунул было руку в карман, но тут же выдернул.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что мыслила глобально?

Теперь, когда она знала свое место в мире, нет причин держать его в неведении.

— Свою жизнь. Я всегда советовала людям задаваться большими целями, но наконец поняла, что эти цели могут быть чересчур велики.

Она подвинулась ближе к краю топчана.

— Все равно не понимаю.

— Я мыслила такими великими категориями, что совсем забыла, в чем истинное предназначение моей жизни.

— Помогать людям! — свирепо воскликнул он. — И ты никогда, ни единой минуты об этом не забывала.

— Это было сферой деятельности. — Она нервно стиснула руки. — Мне ни к чему полные аудитории. Мне не нужен особняк у Центрального парка или шкаф, набитый одеждой от-кутюр. В конце концов все это обрушилось на меня и задушило. Моя карьера, мое имущество — все это украло у меня дар времени, и я потеряла свое видение мира.

— Но теперь оно к тебе вернулось.

Утверждение. Не вопрос. Рен понял, что в ней изменилось нечто важное.

— Вернулось, — кивнула Изабел. Она получила куда больше удовлетворения, помогая Трейси и Гарри, чем от последней лекции в «Карнеги-холле». Больше она не хотела быть гуру для массового потребления.

— Я открываю маленькую консультационную практику. Ничего роскошного — маленький офис в рабочем районе. Если люди не смогут платить — ничего страшного. Если смогут — тем лучше. Буду жить просто.

Рен пронзил ее своим знаменитым взглядом киношного убийцы.

— Боюсь, мои новости несколько подпортят твои простые планы.

Она смирилась с теорией хаоса и теперь покорно ждала, что скажет он.

Рен подвинулся достаточно близко, навис над ней, но Изабел и глазом не моргнула. Наоборот, ей вдруг стало интересно.

— Ты ухитрилась восстановить против себя весь город, когда украла статую.

— Я ее не крала, а позаимствовала.

— А вот этого никто не знал. И теперь местные обитатели жаждут упрятать тебя под замок лет этак на десять.

— Десять?!

— Я подумывал связаться с американским посольством, но это слишком рискованно.

— Мог бы упомянуть о том, что в этом году я отдала налоговому управлению целое состояние.

— Вряд ли в данной ситуации стоит лишний раз возвращаться к твоему преступному прошлому.

Он прислонился плечом к покрытой граффити стене, и Изабел невольно отметила, что сейчас вид у него куда более уверенный, чем четверть часа назад.

— Будь ты итальянской гражданкой, возможно, тебя бы не арестовали, но то обстоятельство, что ты иностранка, все усложняет.

— Похоже, мне нужен адвокат.

— Итальянские адвокаты вечно стараются все запутать.

— То есть мне остается только сидеть в тюрьме?

— Нет, если согласишься с моим планом. Боюсь, он несколько радикален, но у меня есть все основания думать, что с его помощью мы быстро вытащим тебя отсюда.

— И все же, как ни странно, я не слишком рвусь узнать подробности.

— У меня двойное гражданство. Как ты знаешь, моя мать была итальянкой, но я, кажется, не говорил, что родился в Италии.

— Не говорил.

— Она как раз веселилась на какой-то римской вечеринке, когда начались роды. Поэтому я еще и гражданин Италии. И боюсь, это означает, что нам следует пожениться.

Изабел вскочила с топчана, как подброшенная пружиной:

— О чем это ты?

— Я говорил с местными чиновниками и они, не напрямую, конечно, дали мне понять, что не стали бы держать тебя в тюрьме, будь ты женой гражданина Италии. И поскольку ты все равно беременна…

— Я не беременна.

Суровый взгляд заставил Изабел осечься.

— Очевидно, ты забыла, что мы проделали всего несколько часов назад и где была при этом статуя.

— Ты не веришь в статую.

— С каких пор? — Он вскинул руку. — Страшно подумать, что за чудовище мы зачали там наверху. Стоит мне подумать о буре… — Он картинно вздрогнул и еще энергичнее напустился на нее: — Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, что требуется для воспитания подобного дьяволенка? Прежде всего терпение. К счастью, у тебя его много. Строгость — Богу известно, что ты строга. И мудрость. Ну, об этом сказано достаточно. Так что ты вполне годишься для такого дела. Изабел молча таращилась на него.

— Но не думай, я намереваюсь взять на себя часть обязанностей. Для меня приучить к горшку любого сосунка — пара пустяков.

Вот что происходит, когда впускаешь хаос в собственную жизнь.

Она отказывалась смягчиться:

— Мне что, предлагается забыть, что ты сбежал, как трус, когда я оказалась тебе не по зубам?

— Если бы ты действительно смогла забыть, я был бы крайне тебе благодарен, — попросил он, глядя на нее с мольбой. Но она, конечно, ошибается. Чтобы Рен и умолял кого-то?! — Как тебе известно, я вот-вот начинаю работать. Но перед этим приготовил тебе потрясающий подарок.

— Ты купил мне подарок?

— Не совсем. Но один из тех телефонных звонков, которые я сделал после того, как тебя бросили в тюрьму, предназначался Говарду Дженксу.

Сердце Изабел куда-то покатилось.

— Только не говори, что отказался сниматься в фильме.

— О нет, конечно, нет! Но мы с Оливером Крейгом поменялись ролями.

— Не понимаю.

— Я играю Натана.

— Натан — герой.