Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Далее следует диалог Аделаиды и её любовника, полный лжи. «Но Александр твой друг?!» «И он им останется». «Но ты ему нужен!» «У него есть жена, которая может о нём позаботиться. Во всяком случае, должна. У него есть семья, великолепный дом, сын, которого он боготворит!» Неправда сквозит в каждой реплике. Можно ли, действительно, назвать их друзьями? Виктор нужен Аделаиде, а не её мужу. Но всё-таки ложь — не единственный ингредиент этого разговора. Здесь присутствует и добрая, белая зависть доктора к хозяину дома из-за его семьи, а также способности на недоступную Виктору нежность и заботу. Оттого он и пеняет Марте по этому поводу, хотя, казалось бы, для врача такие качества являются едва ли не профессиональными.

«То Австралия, то Япония…» — устало замечает Аделаида. Это очень далёкие и непонятные для неё (а по Тарковскому — и для других женщин) пункты назначения, но чрезвычайно близкие, почти «родные» для Виктора и Александра.

Поступок главного героя — ритуальный поджог дома — перечеркнёт всё его прошлое и завершит разрыв связи времён. После этого начнётся другая, новая жизнь. Он совершает решительный шаг, как тот неизвестный японский художник, по которому режиссёр тосковал в своих поздних интервью и выступлениях. Тем не менее когда Юзефсон спрашивал главного героя настоящей книги о том, для чего его персонаж надевает именно халат с инь и ян, Андрея отвечал лишь, что в картине, наполненной цитатами, это кивок в сторону Куросавы.

Действительно, на ум сразу приходит фильм Куросавы «Я живу в страхе» (1955), который Тарковский, безусловно, видел и хорошо знал. По сюжету главный герой, боящийся удара водородной бомбы, строит убежище на юге Японии, а впоследствии, когда страх убеждает его, что и этого недостаточно, решает эмигрировать в… Бразилию — чрезвычайно безопасное, по мнению этого человека, место. Более того, он собирается взять с собой и тем самым спасти всё своё многочисленное семейство, включая любовниц и незаконнорождённых детей. Важно, что Киити Накадзима — так зовут героя Куросавы — довольно преуспевающий промышленник, хозяин и создатель литейного завода, хорошо устроившийся в жизни (заметим, как и Александр). Тем не менее он готов порвать со всем и совершить шаг, так воодушевлявший Тарковского. Однако есть два нюанса. Во-первых, Киити делает это «вынужденно», у него имеется мотив, восходящий к страху. Во-вторых, его родные, которые полностью довольны своей судьбой, вовсе не рады собственному «спасению» (заметим, как и родственники Александра). Дабы окончательно проявить параллели, скажем, что Накадзима также заканчивает свой путь в психиатрической клинике, но его судьба ещё печальнее — Киити отправляет туда собственная семья.

Фильм Куросавы, в отличии от «Жертвоприношения», в большей степени о любви и ответственности перед родными, о грани между жизнью и смертью, поскольку главный герой в каком-то смысле перестаёт существовать, оставаясь живым физически. Сходятся же эти две картины в особом фокусе на страхе и теме безумия, начатой Тарковским ещё в «Сталкере». Безусловно, Накадзима вовсе не одержим желанием сделать мир лучше, он думает лишь о себе и своих домочадцах. Это меняется только в самом конце ленты, после того как чувство вины заставляет его подумать и о других. Более того, по сравнению с героями Тарковского, он не просто бессилен, но не имеет конструктивной программы действий, которая привела бы к тому, чтобы его родные согласились поехать с ним. Собственно, в результате возникает ключевое расхождение: бывший хозяин завода действует как клинический безумец[1015], который в самом конце фильма, находясь в сумасшедшем доме, смотрит на землю из позиции рехнувшегося божества. Это уже в духе не столько Тарковского, сколько Кайдановского.

Примечательно, что дом в Бразилии Киити собирается покупать у японца. Стоит задуматься о том, много ли крупных землевладельцев-соотечественников у него в Бразилии. Само по себе это обстоятельство подчёркивает, что похожий путь проходили и другие его земляки.