Итальянские маршруты Андрея Тарковского

После молитвы снимался упоминавшийся выше «петушиный» сон. Съёмки этого эпизода требовали массы ресурсов: финансовых и временных затрат, изменения общего плана и многого другого. То, что Тарковский настаивал на новой, казавшейся ему крайне удачной сцене, вывело конфликт с Катинкой Фараго на более высокий уровень. Тем не менее сон всё же был снят. И несмотря на то, что шведы проявили неожиданную для Андрея готовность к трудовым подвигам, а также пошли на множество компромиссов, режиссёр всё равно не сомневался, что его обсчитывают и обманывают. В частности, он, например, вёл учёт статистов, бегущих в сцене апокалипсиса.

Так как «петушиный» сон не был запланирован в сценарии и учтён в бюджете, его пришлось решать куда аскетичнее, чем хотелось. Из экономии нельзя было построить отдельные декорации, и снимали в помещении кабинета Александра.

Технически именно эта сцена — одна из самых непростых в картине. Незаурядность её ещё и в том, что единым кадром снималось действие в трёх световых режимах, будто вечер переходит в ночь, сменяемую потом рассветом. Слухи о подобном прецеденте расползлись мгновенно, и на площадку набилось множество людей, чтобы посмотреть, как маэстро Нюквист справится с задачей под руководством Тарковского. К пониманию того, как это происходило, многое добавляют документальные фильмы «Мой спутник свет» (2000) и «Позвольте мне посмотреть» (2012), которые снял сын оператора Карл-Густав Нюквист. Последний посвящён конкретно «Жертвоприношению». Сам же «петушиный» сон почти в полном объёме можно увидеть разве что в картине «Режиссёр Андрей Тарковский», поскольку в итоговый фильм главного героя настоящей книги включена лишь часть. Получилось диво как хорошо, несмотря на препоны и сжатость средств. Тем не мерее режиссёр решил вырезать большой кусок эпизода, потому что… материал вновь выглядел «слишком красиво». Юзефсон объясняет[1023] подобное решение тем, что Андрей не хотел состязаться с богом в смысле прекрасного, что, конечно, не отражает подлинную позицию Тарковского.

Отдельно стоит сказать про сцену левитации, которая, как отмечалось, присутствует в нескольких фильмах режиссёра. Сам он неоднократно пояснял, что, во-первых, считает изображение парящих в воздухе людей чрезвычайно киногеничным, а во-вторых, что оно обозначает единение любовной природы. Потому Хари и Крис витают в «Солярисе»[1024]. По той же причине героиня «Зеркала» парит одна, тогда как муж стоит рядом. Что же касается «Жертвоприношения», то левитация Александра и Марии имеет ещё и дополнительный «физический» смысл, который Тарковский раскрыл в интервью[1025]: «Единственный способ показать искренность этих двух героев — это преодолеть исходную [в частности, социальную, этическую] невозможность их отношений. Ради этого каждый из них должен был возвыситься над всеми различиями». В этой сцене, до полёта, есть удивительный план, когда Александр стоит прямо за Марией и его не видно, будто они уже слились в одно существо.

Тяжелее всего режиссёру давались выходные, когда накатывала тревога и тоска по своим. В воскресенье 9 июня Тарковский с Лейлой и Берит отправились в ресторан на улице Stureplan, чтобы развеяться. В будни же работа шла на славу, хоть и с нервотрёпкой, ведь как всегда не хватало времени, особенно с учётом того, что с 20-го по 24 июня в Швеции проходил национальный праздник «Мидсоммар» — «Середина лета» — а значит четыре дня с четверга по понедельник выпадали. Кстати, сам режиссёр провёл эти дополнительные выходные активно: в один из них он гостил на столь восхищавшей его даче Анны-Лены Вибум, в другой — 23-го — принимал гостей у себя, а потом в компании ездил к Орьяну Рот-Линдбергу в Упсалу. Почти наверняка Рот-Линдберг невольно передал какие-то свои черты Александру, ведь тот, помимо прочего, был критиком и читал лекции по эстетике.

В июне же в Стокгольм наведались берлинские знакомые Тарковского — Натан Федоровский и компания немецких телевизионщиков, снимавших режиссёра. Среди них был и Эббо Демант.

Андрея пригласили с лекциями на этот раз в университет Лунда, и хоть это недалеко, он, разумеется, отказался — слишком много работы.

1 июля группа отправилась во вторую трёхнедельную экспедицию на Готланд. Разделить островные съёмки на две части было резонно по многим причинам. С одной стороны, многим трудно расставаться с семьями на два месяца. Впрочем, Тарковский вряд ли думал об этом. Ему было важнее, что это давало возможность учитывать и корректировать световые решения после съёмок интерьерных сцен. Нужно сказать, что тем не менее в фильме много «скачков» света, которых не было, например, в «Ностальгии».

На этот раз группа прибыла на остров в значительно расширенном составе, поскольку предстоящая работа над финальным пожаром требовала множества дополнительных специалистов. Кроме того, молва о работе Тарковского успела распространиться столь широко, что в Нерсхольмен слетались фотографы и журналисты со всего света.