Читаем Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII–XV вв. полностью

В Венеции отсутствие стабильных купеческих компаний компенсировалось поддержкой купечества государством[1005]. Последнее издавна заботилось об обеспечении сохранности имущества купцов в дальних странах, еще в конце XII в. разработав правила передачи и возвращения собственности умерших за границей без завещания сограждан, обязывая своих оффициалов и вообще всех венецианцев принимать все необходимые для этого меры[1006]. Венеция создавала ассоциации для централизованной закупки товаров на левантийских рынках, чтобы предотвратить конкуренцию и ослабить возможные потери купцов[1007]. В 1339 г., например, весь груз специй, привезенный караваном с Востока, был закуплен в Трапезунде одним венецианским купцом, которого Дж. Луццатто справедливо счел представителем подобной ассоциации[1008]. И хотя такая политика Венеции не была постоянной, стремление обеспечить там, где было возможно, монополии для своего купечества было свойственно стоявшему у власти венецианскому патрициату[1009].

В Генуе ту же роль отчасти играли альберги нобилей и пополанов[1010], маоны и компере (общества кредиторов государства, получавшие в откуп налоги и активно участвовавшие в заморской торговле), а с XV в. — и знаменитый Банк Сан Джорджо.

Ниже мы рассматриваем лишь те формы торговых объединений и те формы кредита, которые были распространены в итальянской торговле в Южном Причерноморье. Среди них по своему значению выделяется комменда[1011].

Комменда — двусторонний торговый контракт, при котором один из партнеров (коммендатор, socius stans авансировал средства либо наличными, либо в виде товаров, а другой (трактатор, socius tractans, ассоmеndаtarius) получал эти средства и должен был вести на них торговлю в условленном месте. Собственность принадлежала коммендатору, который вместе с тем брал на себя ответственность за риск. Прибыль делилась между сторонами, причем коммендатор получал ее большую часть, чаще всего ⅔, а трактатор — меньшую, обычно ⅓. Комменда, зародившаяся еще в X в., соединяла преимущества партнерства и морского займа. Она заключалась в основном на одно плавание, способствовала укрупнению капитала и разделению риска, не подпадала под санкции против ростовщичества. Деньги в комменду вкладывали не только крупные предприниматели, но и небогатые ремесленники и горожане. С другой стороны, трактатор далеко не всегда был исполнителем воли старшего партнера. Им мог быть купец любого типа, в том числе и весьма богатый, который, отправляясь на Левант, стремился для мобилизации средств брать комменды от многих лиц, включая даже собственных слуг. Комменда, с другой стороны, могла даваться и группой собственников, отправлявших трактатора с целевым назначением в какую-либо заморскую область. Комменду порождала как острая необходимость концентрации капиталов, так и более благоприятная, чем при простом займе, возможность получения прибылей и заморских товаров. Комменда легко приспосабливалась к меняющейся рыночной конъюнктуре, была орудием и крупной, и мелкой коммерции. Один из типов комменды предусматривал авансирование капитала не только коммендатором, но и трактатором (разумеется, в меньшем размере). Тогда прибыль делилась сторонами пополам, а сама комменда именовалась двусторонней или societas.

В практике средиземноморской торговли комменда достигла наивысшего развития в начале XIII в., а с середины XIII в. до середины XIV в. начала уже клониться к упадку[1012]. К моменту внедрения итальянцев в систему черноморских торговых связей она прошла длительную эволюцию. Однако, пока существовал сам тип купца-путешественника, пока существовал значительный коммерческий риск и затраты с лихвой окупались прибылью, комменда не могла полностью исчезнуть. Лишь создание более устойчивых торговых ассоциаций, вовлечение банков в кредитование морской торговли, распространение векселя и института комиссионных агентов вытеснили этот институт. Большое значение комменды в генуэзской торговле на Востоке вплоть до начала XV в. показано М. Баларом[1013]. Это же подтверждается и материалами, относящимися к Южному Черноморью.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1066. Новая история нормандского завоевания
1066. Новая история нормандского завоевания

В истории Англии найдется немного дат, которые сравнились бы по насыщенности событий и их последствиями с 1066 годом, когда изменился сам ход политического развития британских островов и Северной Европы. После смерти англосаксонского короля Эдуарда Исповедника о своих претензиях на трон Англии заявили три человека: англосаксонский эрл Гарольд, норвежский конунг Харальд Суровый и нормандский герцог Вильгельм Завоеватель. В кровопролитной борьбе Гарольд и Харальд погибли, а победу одержал нормандец Вильгельм, получивший прозвище Завоеватель. За следующие двадцать лет Вильгельм изменил политико-социальный облик своего нового королевства, вводя законы и институты по континентальному образцу. Именно этим событиям, которые принято называть «нормандским завоеванием», английский историк Питер Рекс посвятил свою книгу.

Питер Рекс

История