Итальянский поход Карла VIII и последствия его для Франции

Всю ночь съ 5 на 6 іюля шелъ проливной дождь, сопровождаемый громомъ и молніей, и вода высоко поднялась въ рк Таро[177]. На утро, съ разсвтомъ дня. Французы построились къ битв. Начальство надъ авангардомъ удержалъ за собою маршалъ Жіе. Карлъ VIII, расчитывая, что авангарду придется выдержать самый стремительный натискъ непріятеля, отдалъ въ распоряженіе Жіе цвтъ своего войска; подъ его знамена стали 3000 Швейцарцевъ, 350 французскихъ копейщиковъ, 300 стрлковъ и боле половины всей Французской пхоты. Центромъ арміи предводительствовалъ самъ король. Въ мемуарахъ Коммина есть интересное описаніе наружности и убранства Карла въ день битвы; мы приводимъ его буквально, во всей его наивной безтолковости. «Я нашелъ короля въ полномъ вооруженіи, верхомъ на кон, лучшемъ изъ всхъ, какія я когда нибудь видлъ, и эта лошадь называлась Савойя, и многіе говорили, что то была бресчіанская лошадь, подаренная Карломъ, герцогомъ Савойскимъ. Она была вороная, съ однимъ глазомъ, – посредственная (?) лошадь, но очень рослая для того, кто сидлъ на ней. И казалось, что этотъ, юный человкъ (т. е. Карлъ VIII) выглядлъ совсмъ не такимъ, какимъ длала его его натура, ростъ и сложеніе: ибо онъ былъ очень робокъ, и остался такимъ и сегодня. Онъ былъ воспитанъ въ большомъ страх, и среди маленькихъ людей, а на этой лошади казался онъ большимъ, и имлъ хорошій видъ, и хорошій цвтъ лица, и смлое слово, и казалось (я припоминаю это), что братъ Іеронимъ (т. е. Савонарола), говорилъ мн правду, когда сказалъ, что Богъ направить его своею десницею, и что онъ будетъ имть много дла на пути, но что честь его останется съ нимъ»[178]. При корол находился его совтникъ, Тремуйль, который долженъ былъ изъ за кулисъ управлять битвою. Арьергардомъ начальствовалъ Жанъ де Фуа, отецъ знаменитаго Гастона. За арьергардомъ находился богатый багажъ, оставленный безъ всякаго прикрытія – обстоятельство, даровавшее Французамъ побду[179].

Битва началась стычкою легкой кавалеріи и залпами съ обихъ сторонъ. Когда Французскій авангардъ, предводимый маршаломъ Жіе, приблизился къ непріятельскому лагерю, Гонзаго, взявъ съ собою 600 рыцарей, подкрпленныхъ отрядомъ страдіотовъ, и 5000 пхоты, переправился черезъ рчку, намреваясь аттаковать центръ Французской арміи. Въ то же время онъ сдлалъ распоряженіе, чтобы венеціанская кавалерія аттаковала Французовъ съ Фланга, и далъ приказаніе страдіотамъ овладть непріятельскимъ багажем[180]. Въ одно время съ аттакой Гонзаго, направленной противъ главнаго центра Французской арміи, графъ Гаяццо, предводительствуя 400 миланскихъ рыцарей, перешелъ р. Таро навстрчу маршала Жіе. Аннибалъ Бентивольйо съ 200 всадниковъ остался на томъ берегу, чтобъ по первому востребованію явиться на помощь графу Гаяццо. Въ самомъ лагер оставленъ былъ небольшой резервъ въ 200 всадниковъ и 1000 ч. пхоты, подъ командою Медьхюра Тревизано[181].

Переправа черезъ рчку Таро, вода въ которой высоко поднялась вслдствіе проливнаго дождя, шедшаго всю ночь, значительно разстроила ряды Итальянцевъ. Не смотря на то, Гонзаго съ отчаянною храбростью напалъ на центръ Французской арміи, къ которому Карлъ VIII усплъ уже примкнуть арьергардъ. Французы съ изумительною стойкостью выдержали первый натискъ непріятеля. Король бился въ первыхъ рядахъ съ необычайнымъ мужествомъ; онъ носился передъ непріятелями на своемъ горячемъ кон, который, по словамъ Гвиччардини, такъ метался и прыгалъ подъ сдокомъ, что избавлялъ его отъ труда отпарировать удары, наносимые непріятелемъ. Король, сопровождаемый малочисленной свитой, носился передъ рядами, поспвая туда, гд слабли Французы, гд стремительне напиралъ непріятель, и развозя всюду летучія приказанія. Кстати замтимъ здсь, что форновская битва ни мало не походила на т, къ которымъ издавна привыкли въ Италіи. Въ прежнихъ битвахъ Итальянцы никогда не вводили въ дло разомъ всей арміи: одинъ батальонъ смнялся у нихъ другимъ по очереди, такъ что сраженіе длилось съ утра до ночи, и чаще всего оставалось нершеннымъ. Теперь же, при первомъ столкновеніи, вс силы сражающихся разомъ введены были въ дло, и рукопашный бой завязался всюду посл перваго выстрла. Итальянцы, ободряемые примромъ Гонзаго, бились съ упорнымъ мужествомъ; даже лошади, по словамъ Гвиччардини, пришли въ ожесточеніе и дрались зубами и копытами. Французы, стойко выдержавъ первый натискъ непріятеля, начинали колебаться. Самъ король, увлекаемый отвагою, съ немногими спутниками отъхалъ далеко отъ своего войска и былъ окруженъ непріятелемъ. Съ отчаяннымъ мужествомъ отбивался онъ отъ многочисленныхъ враговъ, ежеминутно подвергаясь опасности потерять жизнь или свободу; только во-время подоспвшая помощь спасла его[182].