Итальянский роман

Неаполитанцы о колумбовских шутках наслышаны не были, потому помидоры безбоязненно попробовали. Поскольку же людьми они были бедными и вместо тарелок для сервировки еды использовали хлебные лепёшки, то неожиданно для самих себя изобрели пиццу. Точнее, неаполитанскую пиццу. Хотя остальным жителям Италии слово это было вполне известно, но называли они им сладкий торт. В Неаполе же пицца превратилась в основной продукт питания. Ели её все. От бедных рыбаков – бедных настолько, что в рецепт их фирменной пиццы «Маринара» не входила рыба – до неаполитанского короля Фердинанда Бурбонского, которого можно было частенько увидеть в очереди перед пиццерией в ожидании свободного столика. Поначалу бегать туда ему приходилось инкогнито, ибо супруга его, Мария Каролина, была австрийской принцессой и плебейского, по её мнению, пристрастия мужа к заведениям общественного питания не одобряла. Но потом и она пиццу распробовала. Да так, что открыла собственную пиццерию прямо во дворце. И там за ломтём пиццы днями напролёт обсуждала со своей лучшей подругой леди Гамильтон сложные и запутанные отношения последней с британским адмиралом Нельсоном.

На беду Бурбонов, о пристрастии неаполитанцев к пицце прознал председатель совета министров Сардинского королевства граф Кавур.

– Возмутительно! – сказал он своему шефу, королю Витторио Эмануэле Второму. – Они там целыми днями сладкие торты едят, а у нас на войну с австрийцами не хватает.

– Торты, говоришь?.. Может, у них просто хлеба нету? – задумчиво пожал усами Витторио Эмануэле.

Кавур монарху возражать не стал, но втихомолку послал в Неаполь Джузеппе Гарибальди, наказав Бурбонов прогнать, а торты у них реквизировать в пользу новой, объединённой под его, Кавура, управлением, Италии. Гарибальди задачу выполнил с блеском и Неаполь у Бурбонов отобрал. Временную ставку своего верховного оккупационно-освободительно главнокомандования он расположил в пиццерии, ибо помещение иного назначения в Неаполе сыскать было затруднительно. Тут Гарибальди тоже пиццу распробовал и – вместе с подъехавшими на огонёк Кавуром и Витторио Эмануэле – принялся поглощать её в столь неумеренных количествах, что во всех бывших бурбонских владениях начался голод. Голодать неаполитанцы не любили, потому сели на пароходы и уплыли в Америку, где со спокойной душой вновь занялись привычным делом: начали открывать пиццерии. Так что о существовании пиццы в нынешнем смысле этого слова граждане Соединённых Штатов узнали практически одновременно с жителями северных регионов Италии.

В то время как неаполитанцы знакомили мир со своим изобретением, в королевской семье произошла замена. Вместо почившего Витторио Эмануэле Второго, на поле вышел его наследник, Умберто Первый. Вышел он весь в папеньку: вырастил не менее роскошные усы, родил сына, будущего короля Витторио Эмануэле Третьего, и принялся строить Италию. Супруга его, королева Маргарита, была альпинисткой, туристкой и просто красавицей. В перерывах между покорениями горных вершин она вслед за мужем неустанно колесила по всей стране, видом своим возбуждая в народе любовь к монархии. Характером же обладала столь добрым и мягкосердечным, что когда голодающий народ начинал слишком уж бунтовать, упрашивала царственного супруга поскорее послать войска и несчастных этих, чтоб не мучились, пристрелить.

– Надо же, какая симпатичная у нас королева! – сказал неаполитанский пиццайоло Раффаэле Эспозито. – Сделаю-ка я в честь неё пиццу. Добавлю туда зелёный базилик, белую моцареллу и красные томаты. Это будет символизировать наш итальянский национальный триколор. А назову – «Маргарита»!

– Так и в чём разница-то? – удивилась его жена. – Ты же именно по такому рецепту всю жизнь пиццу и делаешь.

– Это ты знаешь. Я знаю. А королеве-то откуда об этом знать? Мне ничего не стоит, а ей приятно.

Маргарите «Маргарита» действительно пришлась по душе, и она широко её разрекламировала. А заодно и пиццерию хитроумного Эспозито.

Увы, патриотической пиццей единой народ было не накормить. Король Умберто Первый умер не по своей инициативе, а от руки – точнее, револьвера – одного из подданных, полагавшего, что королевское семейство слишком много кушает. Голодающим гражданам, мол, после них ничего не остаётся. Двадцать лет спустя Маргарита, превратившаяся в королеву-бабушку, итальянцам это припомнила, убедительно порекомендовав Витторио Эмануэле Третьему принять на работу нового молодого и энергичного премьер-министра Бенито Муссолини. Он, дескать, научит этих неблагодарных монархию любить. Муссолини не подвёл и провернул аграрную реформу, в результате которой пшеничной муки стало много, а вот иных продуктов поубавилось. Итальянцам ничего не оставалось, как перейти на рацион, состоящий из пасты и пиццы чуть менее, чем полностью. Так второй ключевой элемент итальянский кухни окончательно занял по праву принадлежащее ему место.

***