Итальянский роман

– Ну, вообще-то, да, – отвечает. – Но тут, понимаешь, такое дело… Тётушка Лучия сильно ругалась, что ей из-за нас в Казеллу не попасть. Короче, для неё один поезд минут через сорок пустим.

За время моего отсутствия в жизни Альта Вии произошло два знаменательных события.

Во-первых, популярность маршрута достигла таких невиданных масштабов, что едва ли не в единственный за несколько десятков лет раз правительство Лигурии наотрез отказалось выделять деньги на его финансирование. Всё равно, мол, там никто не ходит. Результатом этого стало отключение официального сайта. А это означает, что я остаюсь без вменяемых карт, из которых хоть с какой-то степенью достоверности можно было установить расположение приютов, убежищ и источников. Ладно, ничего страшного. Пойдём по абрису.

Во-вторых, после долгого перерыва восстановилось транспортное сообщение по узкоколейке Генуя–Казелла. А именно там, в Казелле, в неравной битве с кабанами и закончилась моя предыдущая прогулка.

Поезд – два крошечных вагона, остановка по требованию голосом: «Эй, машинист, на следующей притормози!» – ползёт вверх с постоянным подъёмом градусов в пятнадцать. Вокруг роскошные виды на Геную, море и горы. Со мной в вагоне мама с дочкой лет пяти и сумасшедший. В буквальном смысле. Он бегает от окна к окну, размахивает руками и непрерывно вещает что-то неразборчивое о желании вырваться на волю, в пампасы. Проблема в том, что я-то тоже бегаю от окна к окну. Я ж турист, у меня виды. Краем уха слышу:

– Мама, а c дяденьками всё в порядке?

– Не обращай внимания, доча, это невежливо. Дяденьки просто не очень здоровы.

Мда… Отлично начинаем. И ведь не поспоришь. Горькая истина глаголет устами младенца.

Наш передвижной дурдом в полном составе выгружается в Казелле. Иду в местный бар закупать воду. В баре рассказываю, как тут у них в прошлом году бегал от кабанов. История моя встречает вежливое сочувствие, смешанное с заметным удивлением. На лицах собеседников читается немой вопрос: «Кабаны? Это вот те наши свинки, которые сами всех боятся и которые очень хороши с полентой?..» Надо полагать, я бы и сам аналогичным образом воспринял рассказ какого-нибудь итальянца о том, как в подмосковных лесах он был атакован стаей свирепых ежей-людоедов.

Взгромождаюсь на первую гору, сажусь на камень. Полнейшая иллюзия того, что и не было никакого последнего года. Что я никуда и никогда отсюда не уходил. Жара, покрытые деревьями склоны вокруг, тишина, абсолютное спокойствие, полное отсутствие мыслей, боль в ногах, насквозь мокрая футболка под лямками рюкзака, привычное желание забиться под куст и немедленно сдохнуть.

Ну здравствуй, Альта Виа! Я вернулся.

Иду по гребню. Высоты здесь небольшие, меньше километра, район обжитой, часто попадаются дома и постройки.

Проблема с культово–религиозными сооружениями шаговой доступности в итальянских горах решена на сто процентов. Найти место, где можно помолиться, – на порядок проще, чем, скажем, найти воду. Посему на многочисленные церквушки и придорожные алтари, как правило, даже не обращаю внимания. Но часовня, которую вижу сейчас, явно выделяется из мейнстрима. На украшающих её барельефах иконописные партизаны штыками и гранатами поражают немецко-фашистского змия. Не самое обычное зрелище, согласитесь.

Вдоль гребня тянется высокий забор из колючей проволоки. Недоумеваю – зачем? Крутые обрывы по обеим сторонам от него сами по себе служат естественной преградой для любого злоумышленника без альпинистского снаряжения. Недоумеваю до тех пор, пока не встречаю первого оленя. Заметив меня, он впадает в панику и, разбежавшись, прыгает со скалы. С ужасом сморю вниз. Но нет. Видимо, он знает, что делает, и самоубийством это не было.

Время около восьми вечера, начинает темнеть. Оцениваю припасы. Воды ещё больше двух литров, еды много. Решаю, что можно не пополняться и ухожу на следующий этап с расчётом заночевать где-нибудь в его середине. Этап оказывается лесным. Лес мрачный, сырой и завален конским навозом. Сами лошади тоже присутствуют, у них здесь что-то типа места свободного выпаса. Ничего приличного на предмет ночлега не попадается. Темнеет и холодает. Дальше идти смысла не вижу, судя по всему, на несколько километров вокруг нет ничего, кроме леса. Придётся устраиваться прямо тут.

Диспозиция такова: большой луг с холмом в центре. Следы кострищ, всё усыпано навозом. Весь луг обнесён оградой с воротами. Очевидно, на лугу часто пасутся кони. Раздумываю, с какой стороны от ограды обосноваться. Внутри – есть опасность быть атакованным лошадьми. Снаружи – есть опасность быть атакованным не лошадьми. Собираю в кучку скудные познания в зоологии, прихожу к выводу, что лошади, по крайней мере, людей не едят. Вроде бы. Потому выбираю свободное от навоза местечко внутри ограды и раскладываю спальный мешок.