Читаем Итальянский с Луиджи Пиранделло. Возвращение / Luigi Pirandello. Ritorno полностью

Costantino Pogliani si profferse d’iniziarla (Костантино Польяни предложил себя, чтобы посвятить ее /в дело/; profferire – преподносить, дарить, iniziare – посвящать, инициировать, знакомить), la signorina Consalvi accettò (синьорина Консальви согласилась); e le lezioni cominciarono il giorno appresso (и уроки начались на следующий день; appresso – после, спустя), lì, nella casa nuova (там, в новом доме), che invitava ed attendeva (который призывал и ждал; invitare – приглашать, вызывать, звать).

Costantino Pogliani si profferse d’iniziarla; la signorina Consalvi accettò; e le lezioni cominciarono il giorno appresso, lì, nella casa nuova, che invitava ed attendeva.

Non più di due mesi dopo (не больше, чем два месяца спустя), nello studio del Pogliani (в мастерской Польяни), ingombro già d’un colossale monumento funerario (уже загроможденной огромным надгробным памятником), tutto abbozzato alla brava (набросанным наспех; abbozzare – намечать, набрасывать, делать набросок/эскиз; alla brava – зд.: наспех, на скорую руку) Ciro Colli, sdrajato sul canapè col vecchio camice di tela stretto alle gambe (Чиро Колли, растянувшийся на канапе в старой полотняной робе, узкой в ногах; camice, m – рабочий халат), fumava la pipa e teneva uno strano discorso allo scheletro (курил трубку и держал странную речь перед скелетом), fissato diritto su la predellina nera (закрепленным стоя на черной скамеечке; diritto – прямой; прямо; вертикально), che s’era fatto prestare per modello da un suo amico dottore (который он одолжил в качестве модели у одного своего друга доктора).

Non più di due mesi dopo, nello studio del Pogliani, ingombro già d’un colossale monumento funerario tutto abbozzato alla brava, Ciro Colli, sdrajato sul canapè col vecchio camice di tela stretto alle gambe, fumava la pipa e teneva uno strano discorso allo scheletro, fissato diritto su la predellina nera, che s’era fatto prestare per modello da un suo amico dottore.

Gli aveva posato un po’ a sghembo sul teschio il suo berretto di carta (он положил ему набекрень на череп свою бумажную шапку; sghembo, m – кривизна, перекос, a sghembo – вкось, косо, криво); e lo scheletro pareva un fantaccino su l’attenti (и скелет казался солдатиком по стойке смирно), ad ascoltar la lezione che Ciro Colli, scultore-caporale (слушавшим урок, который Чиро Колли, скульптор-капрал), tra uno sbuffo e l’altro di fumo gl’impartiva (давал ему, выдыхая дым; sbuffo, m – пыхтение, порыв, tra uno… e l’altro – между /делом/, делая то, что обозначено сущ.):

Gli aveva posato un po’ a sghembo sul teschio il suo berretto di carta; e lo scheletro pareva un fantaccino su l’attenti, ad ascoltar la lezione che Ciro Colli, scultore-caporale, tra uno sbuffo e l’altro di fumo gl’impartiva:

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Итальянский язык]

Итальянский шутя. 100 анекдотов для начального чтения
Итальянский шутя. 100 анекдотов для начального чтения

Книга включает в себя сто современных итальянских анекдотов, адаптированных (без упрощения текста оригинала) по методу Ильи Франка, и, таким образом, множество расхожих фраз и разговорных оборотов современного итальянского языка. Уникальность метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счет их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь.Пособие способствует эффективному освоению языка, может служить дополнением к учебникам по грамматике или к основным занятиям. Предназначено для широкого круга лиц, изучающих итальянский язык и интересующихся итальянской культурой.Книга рассчитана на совершеннолетнего читателя.Внимание! Дополнительные аудиоматериалы к изданию доступны на сайте издательства www.east-book.ru.

Илья Михайлович Франк , Мария Ефремова

Юмор

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее
Самозванец
Самозванец

В ранней юности Иосиф II был «самым невежливым, невоспитанным и необразованным принцем во всем цивилизованном мире». Сын набожной и доброй по натуре Марии-Терезии рос мальчиком болезненным, хмурым и раздражительным. И хотя мать и сын горячо любили друг друга, их разделяли частые ссоры и совершенно разные взгляды на жизнь.Первое, что сделал Иосиф после смерти Марии-Терезии, – отказался признать давние конституционные гарантии Венгрии. Он даже не стал короноваться в качестве венгерского короля, а попросту отобрал у мадьяр их реликвию – корону святого Стефана. А ведь Иосиф понимал, что он очень многим обязан венграм, которые защитили его мать от преследований со стороны Пруссии.Немецкий писатель Теодор Мундт попытался показать истинное лицо прусского императора, которому льстивые историки приписывали слишком много того, что просвещенному реформатору Иосифу II отнюдь не было свойственно.

Теодор Мундт

Зарубежная классическая проза
Сильмариллион
Сильмариллион

И было так:Единый, называемый у эльфов Илуватар, создал Айнур, и они сотворили перед ним Великую Песнь, что стала светом во тьме и Бытием, помещенным среди Пустоты.И стало так:Эльфы – нолдор – создали Сильмарили, самое прекрасное из всего, что только возможно создать руками и сердцем. Но вместе с великой красотой в мир пришли и великая алчность, и великое же предательство…«Сильмариллион» – один из масштабнейших миров в истории фэнтези, мифологический канон, который Джон Руэл Толкин составлял на протяжении всей жизни. Свел же разрозненные фрагменты воедино, подготовив текст к публикации, сын Толкина Кристофер. В 1996 году он поручил художнику-иллюстратору Теду Несмиту нарисовать серию цветных произведений для полноцветного издания. Теперь российский читатель тоже имеет возможность приобщиться к великолепной саге.Впервые – в новом переводе Светланы Лихачевой!

Джон Роналд Руэл Толкин

Зарубежная классическая проза / Фэнтези