Итальянский сапог на босу ногу

– Господи, ну не дура ли! – с досадой выговорила Алина. – Ведет себя так, будто мы террористки. А ведь я только ее спросила: «В этом отделении лежит русская туристка?». – Понимаете, руссо туристо? – выговаривая каждый слог, сказала она. – Ничего не понимает, – глядя в широко открытые глаза девушки, догадалась Алина. – Вы точно в этот подъезд входили? – этот вопрос был адресован мне. – Второй этаж, да?

– Да вроде бы. Дверь такая же была, стеклянная. Только цветочков вот этих не было. Или были? Может, ей фамилию назвать? Сеньора Софья Иванова, – громко назвала я и как не всматривалась в лицо медсестры ни малейшего намека на то, что она нас поняла, не уловила. Я даже попыталась изобразить на себе черепно-мозговую травму – эффект был нулевой. Итальянка лишь пожимала плечами и смущенно улыбалась.

Наконец я догадалась достать телефон, позвонить Веронике и изложить ей проблему, потом сунуть телефон в руки медсестре. Она выслушала Веронику, залопотала на итальянском и передала трубку мне.

– Куда вы пришли? Вы перепутали корпуса, и попали не в травматологическое отделение, в котором лежит Софья Андреевна, а в отделение пластической хирургии. Отделение, что называется, для своих. Здесь делают подтяжки итальянским звездам шоу-бизнеса. Девушка приняла вас за папарацци. А чтобы найти Софью Андреевну, вам надо выйти на улицу и зайти в следующее здание.

– Куда мы попали? – спросила меня Алина.

– В пластическую хирургию и нас приняли за журналисток. Здесь делают операции звездам эстрады и кино.

– Тогда понятно, почему она стояла насмерть. Чао!

На этот раз мы попали туда куда надо.

– Иванова? – переспросила женщина в медицинском халате, встретившаяся нам по пути.

– Си-си, руссо синьора.

Она что-то сказала, повернулась и пошла от нас. Я поняла, что нам надо следовать за ней.

В огромной палате было шесть коек. Все были заняты. Софья Андреевна лежала у самой двери. Рядом с ней, примостившись на краешке кровати, сидел Леопольд Иванович. Он поглаживал Софье Андреевне руку и предано, по-собачьи заглядывал ей в глаза.

– Ну, Софочка, прости. Я больше не буду тебя оставлять. И как же тебя так угораздило? – спрашивал Краюшкин. Я распахнула дверь шире и вошла в палату. – О! А к нам гости! Кто к нам пришел? Девочки! – обрадовался он.

Софья Андреевна повернула к нам голову и шире приоткрыла веки.

– Ой, я в таком виде, – смутилась она и стала поправлять на голове волосы.

– Как вы себя чувствуете?

– Да, в принципе хорошо. Только немного голова болит и кружится.

– А что говорят врачи? Вы сможете с нами лететь домой?

– Да-да, – она слишком резко кивнула, и ее лицо скривилось от боли. Они меня даже в аэропорт обещали отвезти на реанимационном автомобиле.

– Еще бы, столько заплатить, – не без гордости намекнул Краюшкин на щедрые пожертвования в карман заведующего отделением.

– Рада за вас, – искренне сказала я. – Софья Андреевна, а вы помните, что с вами произошло? Кто напал на вас?

– Не знаю. Не помню. Ничего не помню.

Алина так откровенно пялилась, на Леопольда Ивановича, что тот не выдержал и поднялся:

– Пойду, попрошу медсестру сварить нам кофе. А вы тут поговорите.

– Идите, Леопольд Иванович, – разрешила ему Алина, – только недалеко, вы нам еще понадобитесь.

– Всегда к вашим услугам, – сказал он и выскользнул за дверь. Алина поднялась и стала у двери, через щель неплотно закрытой двери наблюдая, куда пойдет Краюшкин.

– Софья Андреевна, постарайтесь вспомнить, кто к вам подходил. Как вы оказались на лавке, на которой вас нашли?

– Я сидела в кафе недалеко от площади Дуомо, пила кофе. Ко мне подсела Нонна Михайловна. Мы с ней поговорили о своем, о женском. Потом она ушла, а я осталась, хотелось еще немного поседеть. За соседним столом разместилась молодежная компания. Они так шумели, что мне пришлось подняться, чтобы поискать место потише. Последнее, что я помню, что шла по улице, увидела сквер …

– Вы не боялись ночью разгуливать по скверам?

– Но он просвечивался со всех сторон. Это даже не сквер был, а так, три дерева. К тому же в центре Милана всегда людно, здесь гуляют допоздна. Дошла ли я до лавки, не помню.

– Вас ударили со спины по голове, и вы потеряли сознание, – продолжила за нее Алина. – А кто за вами шел, вы видели?

– Конечно же, кто-то шел, но я не оборачивалась.

– А шаги мужские или женские? Тяжелые или крадущиеся?

– Да что вы меня пытаете? Я думала о своем и к звукам за спиной не прислушивалась.

– Зря.

– Теперь и я понимаю, что зря. Леопольд Иванович говорил, что в номер к нам заходили, – она потянулась к нам и перешла на шепот: – Не могли бы вы мне привезти чемодан.

– Чемодан? – несколько разочаровано спросила я. Мне показалось, что Софья Андреевна намеривалась сказать нам что-то важное. А тут какой-то чемодан?

– Да, чемодан. Такой пластиковый. Я подумала, что если меня из больницы в аэропорт повезут, то пусть вещи при мне будут. Вы уж не сочтите за труд, соберите мои платья и обувь и запихните все в чемодан, можно не особенно стараться. Ах, как жаль, что я не успела походить по миланским бутикам.