Итальянский секретарь

– Опять-таки к неудовольствию королевской семьи, особенно – принца-консорта, когда он был еще жив. После первого инцидента Альберт добился изменения закона. Теперь прицелиться в королеву из любого смертоносного оружия – уголовно наказуемо, даже если оружие не заряжено и не причинило никакого вреда. Хотя все равно по закону это лишь правонарушение, а не преступление. Еще принц чуть не добился, чтобы первого из преступников признали вменяемым и обвинили в мятеже и покушении на высочайших особ. Однако тот не выстрелил из пистолета – не успел, потому что на него бросился некий юноша из Итона. Поэтому, несмотря на всю серьезность дела, принцу не удалось добиться ужесточения приговора. В конце концов к наказанию, помимо высылки в колонии, добавили публичную порку по усмотрению суда – в том числе и для преступников, признанных безумными. Но дело в том, что все эти молодые люди, казалось, были не в своем уме, и поэтому нельзя было заставить ни один достойный английский суд присяжных осудить их по всей строгости закона.

Запоздалая буря наконец разразилась.

– Это уже слишком! – вскричал Холмс и взмахнул рукой, словно отметая незримого судью или присяжного. – Неужели ни разу не приглашали знатока огнестрельного оружия?

– Отлично, Шерлок, – отозвался его брат. – Суть дела, коротко и ясно. Однако – увы, нет. Эксперта ни разу не вызывали, и это само по себе примечательно.

– Но это же чудовищная, неизмеримая ошибка, – сказал я, потому что «суть дела» не ускользнула и от меня: сколько раз мне приходилось лечить раны от огнестрельного оружия, заряженного лишь порохом и пыжом, когда стреляли, желая лишь напугать или позабавиться, а вместо этого ранили, иногда – тяжело. На самом деле, если с близкого расстояния выстрелить из пистолета полным зарядом пороха, горячие пороховые газы могут серьезно обжечь, да и ударная сила у них серьезная – ведь даже сжатый воздух бьет сильно. Добавьте к этому вместо пули какой-нибудь плотно утрамбованный, невинный с виду материал – пусть даже газетную бумагу; таким оружием можно нанести серьезную рану, возможно, даже смертельную, если жертва и без того слаба – если это ребенок, больной или старик. И если стреляли с достаточно близкого расстояния – а именно это и пытались проделать все неудачливые цареубийцы. От афганских мультуков до древних кремневых ружей, хранящихся в английских поместьях, – знание о множестве способов, которыми можно убить при помощи огнестрельного оружия, неизменно оставалось одной из редчайших наук.

– Многие из этих юнцов, похоже, даже не разбирались в огнестрельном оружии и не понимали, что подвергают опасности жизнь Ее Величества, – сказал Майкрофт. – Очевидно, они просто желали прославиться таким извращенным способом; но кое-кто из покушавшихся действовал по иным соображениям, прекрасно представлял себе возможные последствия и был уверен, что пресса и полиция сочтут его оружие «незаряженным». И, разумеется, все суды присяжных выносили одно и то же решение – «невиновен в силу безумия», никакой порки, принудительное лечение либо колонии. И вот тут начинается самое интересное.

– Знаешь, Майкрофт, – прервал Холмс, – я, кажется, предвижу, какую фразу ты сейчас произнесешь – так же ясно, как я видел бы этот поезд, если бы стоял на путях за несколько миль от него, на равнине. – Майкрофт, судя по его виду, собрался обидеться, но Холмс тут же улыбнулся и постарался его умаслить: – Как хорошо, брат, что в этом деле мы с тобой на одной стороне!

Братья Холмс вечно ссорились по мелочам, но в действительно важных делах никогда не скупились на заслуженные похвалы друг другу – подозреваю, как любые два гения, подвизающиеся на одном поле деятельности.

– Я был бы крайне благодарен за разъяснение, сэр, – сказал я Майкрофту. Но ответил мне Холмс:

– Если не ошибаюсь, Ватсон, Майкрофт собирался сказать, что по крайней мере один из покушавшихся был выслан в колонии, но так и не добрался до места назначения.

Майкрофт Холмс медленно кивнул:

– Да, Шерлок. Собирался.

– И все же ты здесь, и мы оба тоже, – продолжал Холмс, – а это значит, что тебе, может быть, не сразу, но удалось выяснить, где он сошел с корабля.

– Ты опять прав, – ответил Майкрофт. – Молодой человек, о котором идет речь, самый злонамеренный из всех, был также и последним: он совершил покушение всего полгода назад, и в силу некоторых обстоятельств нам удалось предотвратить огласку. Видишь ли, как это ни чудовищно, покушение произошло на угодьях Букингемского дворца.

Я принял у Майкрофта Холмса фляжку, заметно полегчавшую с начала рассказа.

– Но куда же смотрела собственная охрана королевы?

Майкрофт пожал плечами: