Италия глазами русских

Итальянский новеллист Банделло через пару десятков лет опубликовал свою версию[24] истории любви Ромео и Джульетты, довольно близкую к да Порто. Именно новелла Банделло, закончившего свои дни в эмиграции во Франции, была переведена сначала на французский, а вскоре и на английский язык. Именно ее, скорее всего, и использовал Шекспир для написания своей трагедии, увидевшей свет в конце XVI века. Для всего мира именно произведение Шекспира стало великим творением, все остальное – не более чем его источниками. Для Италии важна еще «История Вероны», опубликованная также в конце XVI века, в которой автор Джироламо делла Корта выдает эту историю за подлинное событие. Это позволило городу Вероне «отыскать» и гробницы великих любовников, и их дома, и многое другое.

Согласно итальянской версии, изложенной да Порто и Банделло, Ромео, томившийся любовью к даме, не отвечавшей ему взаимностью, оказался на балу в доме Каппеллетти, семейства, находившегося с его собственным в старинной вражде. Там он увидел дочь хозяина дома, и взаимное чувство мгновенно вспыхнуло между молодыми людьми. Во время танца им удалось поговорить. Справа от Джульетты танцевал благородный юноша Меркуччо (это единственное место, где упоминается его имя в новеллах), чьи руки «от природы всегда, и в июльскую жару, и в январскую стужу, оставались холодными, как лед». Ромео встал слева, и Джульетта тут же воспользовалась случаем и заговорила: ««Благословен ваш приход ко мне, мессер Ромео». На что юноша, заметив ее изумление и сам изумленный ее словами, сказал: «Как это благословен мой приход?». А она ответила: «Да, благословен ваш приход сюда ко мне, ибо вы хоть левую руку мою согрели, пока Меркуччо мою правую застудил». Тогда он, несколько осмелев, добавил: «Если я моей рукой вашу руку согрел, то вы прекрасными своими глазами мое сердце зажгли». Девушка слегка улыбнулась, опасаясь, как бы ее с ним не увидели и не услышали, но все же сказала ему: «Клянусь вам, Ромео, честным словом, что здесь нет женщины, которая казалась бы мне столь же прекрасной, каким кажетесь вы». На что юноша, весь загоревшись, ответил: «Каков бы я ни был, я стану вашей красоты, если она на то не прогневается, верным слугою».

Влюбленные много дней вздыхали и искали встреч то на улице, то в церкви, Верона город небольшой, разойтись трудно. Джульетта, сначала пришедшая в ужас при мысли, что полюбила врага, вскоре успокоилась, убедив себя, что эта любовь может привести к примирению семейств. Наконец, состоялась «сцена на балконе», и было принято решение тайно обвенчаться.

Здесь на сцене появляется монах – «знаток теологии, философ и большой искусник во многих вещах, чудодей, знающий тайны магии и колдовства». Он тайно обвенчал влюбленных, и они стали наслаждаться своей тайной семейной жизнью. Затем – стычка, случайное убийство Тебальдо, родственника Джульетты, бегство в Мантую. Родители Джульетты, обеспокоенные ее слезами, решают выдать ее замуж. Притворная смерть героини. Монах, попавший в карантин и не доставивший письмо Ромео. Яд, купленный у аптекаря, гробница, гибель любовников и примирение родных над их телами.

Просто удивительно, как близко к итальянскому тексту новеллы создал Шекспир свое творение, и как вместе с тем далеки они друг от друга – как Италия от Англии. С одной стороны, почти буквальное следование сюжету, но другой дух, другие характеры, другое видение.

Начать с возраста. У Шекспира герои очень молоды, Джульетте не исполнилось еще 14, в итальянской версии ей уже полные 18. Для англичанина такие страстные, безрассудные поступки могли совершать только дети, для Италии это совершенно нормальное поведение. В Англии юные чувства чисты и светлы, в Италии повсеместно присутствует эротическая тема. Во время встречи на балконе в итальянском варианте Ромео недвусмысленно намекает на характер своих желаний, а Джульетта, хотя и отказывает ему, тут же понимает намек. Вот как выглядит этот диалог у да Порто: «Вы можете позволить мне войти в вашу комнату, где нам было бы удобнее беседовать вдвоем». Тогда прекрасная девушка, рассердившись, сказала: «Ромео, я уже люблю вас, кажется, настолько, насколько это вообще дозволено, и даже, быть может, разрешаю вам больше, чем моему честному нраву пристало, ибо Амур покорил меня вашей доблестью. Но если вы думаете настойчивыми ухаживаниями или другим каким образом вкусить мою любовь иначе, чем издалека ее вкушает влюбленный, то с этой мыслью расстаньтесь, все равно она не сбудется никогда».