Италия глазами русских

Прекрасное развитие детской темы дает чтение всемирно известной итальянской сказки «Приключения Пиноккио». Сказка эта, написанная Карло Коллоди (1826–1890), чрезвычайно популярна в Италии и во всем мире. В России она впервые была опубликована в 1906 году, причем было указано, что перевод сделан с 480-го итальянского издания. Общее же количество изданных экземпляров на сегодняшний день просто невозможно подсчитать. В небольшом тосканском городке Коллоди, в честь которого писатель и взял себе псевдоним, стоит памятник деревянному герою. На памятнике надпись: «Бессмертному Пиноккио – благодарные читатели в возрасте от четырех до семидесяти лет». Почти в каждом городе центральной Италии можно купить себе этого знаменитого носатого человечка.

В России знают и любят переложение этой сказки, выполненное А. Н. Толстым, «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Сравнение с оригиналом выявляет всю глубину национальных различий в системе российского и итальянского воспитания и миропонимания. Оказывается, Алексей Толстой написал подлинно русскую сказку, понятную и близкую отечественному читателю. В ней есть глупость и доброта, жадность и храбрость, верность и дружба, немного тайны, связанной с золотым ключиком, и счастливый конец за таинственной дверью, спрятанной за нарисованным очагом. Ничего этого в итальянском варианте нет.

А есть вредный, наглый, избалованный и жестокий деревянный мальчишка, который с самого начала мучает и тиранит своего отца, который, в свою очередь, как и положено хорошему отцу, все ему прощает и отдает последнее, чтобы побаловать своего «сыночка». В самом начале Джепетто – «отец» Пиноккио – попадает в тюрьму из-за хулиганства своего чада. Потом он голодает, скитается, страдает, наконец, его съедает огромная рыба – и все это потому, что он ищет своего непутевого сыночка. Тот, в свою очередь, время от времени (особенно когда голоден и несчастен) может и прослезиться, вспомнив о том, как несправедливо он обошелся со своим отцом. Но эти приступы сентиментальности крайне непродолжительны и проходят после первого же хорошего обеда. Автор, правда, иногда разражается сентенциями типа: «Горе детям, которые восстают против своих родителей и покидают по неразумию своему отчий дом! Плохо им будет на свете, и они рано или поздно горько пожалеют об этом»[21]. Но никаких практических выводов для Пиноккио из этого не следует.

Вот эпитеты, которыми Пиноккио награждается по ходу повествования (некоторые из них произносит он сам): «бесстыдное и наглое поведение, плут, наглый мальчишка, буйное доброе сердце, наш мошенник, он поступил так, как поступают все неразумные и бессердечные дети, продувной негодяй, мошенник, бездельник, бродяга, непослушный мальчишка, который загонит в гроб своего бедного обездоленного отца! Я упрямый, вспыльчивый деревянный человек… Всегда я стараюсь сделать все по-своему и не слушаюсь тех, кто меня любит и кто в тысячу раз умнее меня… Но я исключительный дурак. Я слушаю то, что говорят другие, а делаю, что хочу. И потом расплачиваюсь… За всю свою жизнь я не имел и пятнадцати минут спокойных». И так далее.

Фея с голубыми волосами, столь трогательная и женственная Мальвина в русском варианте, отношения которой с окружающими ее героями носят легкий оттенок эротичности, в итальянском оригинале – сначала сестра, а потом приемная мать непослушного Пиноккио. Она награждает его всем – любовью, вниманием и неограниченными средствами. Но ничто не помогает. Он остается вредным, непослушным и избалованным ребенком. Он врет, обманывает, изворачивается. Словом, платит своей благодетельнице черной неблагодарностью. За это, конечно, наказывается поворотами сюжета, то превращающими его в осла, то кидающими его в пасть собакам. Но фея нежно любит его такого, какой он есть. Автор пишет: «Она такая же, как все хорошие матери, которые любят своих детей, никогда не теряют их из виду, выручают из любой беды, даже в том случае, если эти дети своим неразумием и дурным поведением, в сущности, заслуживают быть брошенными на произвол судьбы».

А неразумия у Пиноккио с лихвой. Главная мечта его жизни – не кукольный театр для отца, как в русском варианте, а много денег. «А если я найду не пять тысяч, а сто тысяч? – рассуждает Пиноккио в минуты приятных раздумий о будущем. – Ах, каким великолепным синьором я стану тогда! Я смогу тогда обзавестись прекрасным палаццо, конюшней с тысячью деревянных лошадок, погребком с желтым и красным ликером и библиотекой, в которой на полках будут стоять только засахаренные фрукты, торты, пряники, миндальные пироги и сливочные вафли». Вот он, идеал итальянского ребенка. Похоже, он не слишком изменился за прошедшие годы.