Италия глазами русских

Ко всему этому добавляется личный опыт, часто идущий вразрез с научными обобщениями. Что-то подсознательно противится всякого рода обобщениям: «Все говорят, что англичане чопорные, а я знаю такого славного рубаху-парня…». Или: «Считают, что немцы чистюли, а мой знакомый немец ходит всегда в грязных ботинках…». И так далее. А тем более, когда речь идет об Италии, в которую многие влюбляются, как в живого человека, где уж тут трезво и объективно воспринимать чужое мнение о любимой.

И все-таки общие черты – поведения, общения, образа жизни – существуют у итальянцев, даже если они сами не всегда признают это. Они есть, и они объединяют жителей этой столь разной и яркой страны.

«Весь мир – театр…»

«Весь мир – театр, в нем женщины, мужчины – все актеры…» Шекспир, как известно, никогда не был в Италии, но часто делал ее местом действия своих произведений, а их героями – итальянцев. Фраза из его комедии, ставшая крылатой, как нельзя лучше определяет важнейшую черту итальянского характера. Для итальянца игра – неотъемлемая часть повседневной жизни. Он всегда играет, всегда на сцене, всегда в образе, если, конечно, есть, как и положено в театре, публика, зрители. Его поведение, стиль общения, речь, манера одеваться – все это подчинено внутренней логике игры.

Можно попытаться найти объяснение подобной театральности натуры. Кто-то считает, что определяющую роль здесь сыграли многочисленные и разнообразные завоевания, приучившие притворяться и сделавшие игру второй натурой. Возможно, виновата окружающая среда – живя среди исторических памятников, как среди декораций, люди привыкли ощущать себя частью театрального действия. Может быть, сыграли свою роль традиции карнавальной культуры, постепенно с течением времени смешавшие розыгрыш и явь. Поиски причин тех или иных особенностей характера едва ли не сложнее и запутаннее определения самих особенностей.

Никто не отдается игре с такой страстностью и искренностью, как итальянец. Он всегда в образе: работника, семьянина, друга, посетителя бара – и всегда стремится довести этот образ до совершенства. Роли должны быть обозначены и званием, и костюмом. В Италии принято обращаться к человеку по его должности: к педагогу, от учителя до университетского лектора – «профессор», к врачу – «доктор» и т. д. Ношение формы тоже очень важно, ведь это часть образа. На рейсовом кораблике на озере Комо матросы в очень жаркую погоду снимали фуражки и вешали на специальный крючок, отправляясь пить кофе в служебном помещении, но непременно надевали их в момент швартовки, иначе они бы уже не соответствовали роли.

Еще один парадокс: наигранность итальянца абсолютно естественна, а игра всегда серьезна. На длительных морских маршрутах принято нередко проводить разъяснительную работу по мерам безопасности в случае аварии. Учения, проводимые итальянцами на регулярном маршруте Барселона – Генуя (время в пути – одна ночь), напоминают драматический спектакль. Интересно, что проводятся они утром следующего за отплытием дня, то есть незадолго до прибытия в порт назначения, но не теряют своего величия. Участвовать в учебной тревоге заставляют всех: ни инвалид, под предлогом физической немощи, ни старец, ни малолетний ребенок не освобождаются от участия в действе. «Эвакуация» пассажиров проводится со всей серьезностью: солидные мужчины в форме взволнованно переговариваются по рации, их юные помощницы-стюардессы мужественно сохраняют спокойствие и «помогают» пассажирам. Ни курить, ни отходить в сторону, в том числе и по острой необходимости, не разрешается. В конце концов недоумевающие пассажиры (не итальянцы) начинают волноваться, не случилось ли действительно что-нибудь, так искренна и самозабвенна игра персонала.

Многие отмечают, что естественная игра итальянцев в жизни нередко сочетается с переигрыванием в итальянском театре. Крылатой стала фраза американского режиссера Орсона Уэллса, заметившего однажды, что Италия – это страна, в которой все жители актеры, причем почти все – хорошие, плохих здесь очень мало, и все они играют в театре или кино.