Италия и Византия в VI веке

Некоторые представители остготской знати, недовольные правлением Теодата, видя, что военное счастье склоняется к византийцам, также переходили на их сторону. Это является ярким свидетельством глубокого социального расслоения и наличия острой политической борьбы среди остготов в Италии. Наиболее показательным примером подобного, по существу предательского по отношению к своему племени, поведения остготской знати является измена зятя Теодата — Эвримуда, перешедшего к Велисарию со всей своей свитой и получившего от Юстиниана за свое ренегатство много почестей и сан патрикия[399]. Иордан старается оправдать этот поступок Эвримуда безвыходностью его положения и успехами византийского оружия. «Эвримуд, — пишет Иордан, — зять короля Теодата, который как враг вышел навстречу войску (Велисария. — 3. У.), видя успехи консула, перешел на сторону победителя и убеждал его прийти на помощь изнемогающей и ожидающей его прихода Италии» (lord. Rom., 370). «Перейдя на сторону противника, — говорит Иордан в другом своем труде, — он припал к ногам Велисария, прося разрешения служить римским императорам»[400].

Из Регия войска Велисария прошли, не встречая никаких препятствий, через области Бруттий и Луканию и вторглись в Кампанию. Но здесь у Неаполя они неожиданно встретили самое упорное сопротивление как со стороны многочисленного гарнизона готов, так и со стороны населения города (Рrосоp. BG, I, 8.5). Несомненно, следовательно, что даже в Южной Италии далеко не везде население благожелательно относилось к византийцам.

Сведения, сохранившиеся в источниках, об осаде Неаполя византийскими войсками чрезвычайно важны для понимания расстановки классовых сил в Италии в первый период войны и для выяснения отношения различных социальных слоев населения Южной Италии к византийским завоевателям.

Прежде всего привлекает внимание то обстоятельство, что все авторы единодушно говорят об ожесточенном сопротивлении армии Велисария именно самого населения Неаполя, а не только готского гарнизона[401]. Иордан, проявляя верноподданнические чувства к византийскому императору, рассматривает сопротивление жителей Неаполя как восстание против законного правителя и называет граждан Неаполя «восставшими» (rebellantibus) (lord. Rom. 370).

Несмотря на демагогические увещевания Велисария, убеждавшего неаполитанцев в том, что византийские войска явились в качестве освободителей от ига готов, граждане Неаполя закрыли ворота своего города перед византийской армией[402]. Тогда раздосадованный византийский полководец приказал своим войскам сперва овладеть предместьями города, а затем блокировать Неаполь с суши и моря.

Увидев это, неаполитанцы выслали к Велисарию посольство для ведения переговоров. Послом был отправлен Стефан, один из «знатнейших лиц» города (Рrосоp. BG, I, 8.6–7). Стефан вел явно предательскую, провизантийскую политику и был сторонником сдачи Неаполя императору. Велисарий ловко использовал подобные настроения части неаполитанской знати и через Стефана расточал гражданам города щедрые посулы, обещая им «освобождение от рабства», а рвение самого Стефана подкрепил обещанием даровать ему лично «великие блага», если город будет сдан. Гарнизону готов, находящемуся в городе, Велисарий предложил или перейти на сторону императора и вступить в византийскую армию, или спокойно возвратиться по домам. Стефан охотно выполнил поручение Велисария, передав все его обещания гражданам Неаполя, а сам лично высказался за сдачу города, аргументируя это тем, что «бороться с императором — дело опасное». Его поддержал сириец-купец, давно живший в Неаполе, по имени Антиох. Антиох занимался морской торговлей επί τϊ κατά θάλασσαν εργασία и, по словам Прокопия, пользовался авторитетом у жителей Неаполя (Рrосоp. BG, I, 8.12–21).

Данные Прокопия об этих событиях свидетельствуют, что во время осады Неаполя внутри города происходила ожесточенная борьба различных социальных группировок, стоявших за и против сдачи города византийским войскам. Из рассказа Прокопия можно выяснить, что сторонниками сдачи города являлись представители неаполитанской знати («знатнейших лиц» города) и восточного (сирийского) купечества, проживавшего в Неаполе и заинтересованного в поддержании морской торговли с восточными областями и в сохранении мира с Восточной Римской империей. Против сторонников союза с империей решительно выступила другая, проготски настроенная часть неаполитанской знати. Возглавляли ее два знатных ритора: Пастор и Асклепиодот (Рrосоp. BG, I, 8.22). Борясь между собой, эти две группировки неаполитанской знати и купечества должны были серьезнейшим образом считаться и с третьей силой: пародом Неаполя.