Италия и Византия в VI веке

Тотила умело использовал неудачи византийских войск для того, чтобы показать осажденным жителям Неаполя, что их положение безнадежно, ибо им нечего больше рассчитывать на помощь извне. Он приказал привести к стенам Неаполя пленного Димитрия с веревкой на шее и заставил его обратиться к осажденным с призывом к капитуляции (Рrосоp. BG, III, 7.8–9).

Следуя своей политике привлечения населения на сторону остготов, Тотила предложил жителям Неаполя весьма благоприятные для них условия сдачи. Он обещал неаполитанцам полную неприкосновенность, а византийскому гарнизону гарантировал жизнь и сохранение имущества (Рrосоp. BG, III, 7.16). И когда Неаполь капитулировал (весной 543 г.),[505] остготский король полностью сдержал свое обещание. По словам Прокопия, он прежде всего позаботился о снабжении жителей города продовольствием, а византийским солдатам разрешил свободно удалиться в Рим, выдав им все необходимое на дорогу. Однако укрепления Неаполя были в большей своей части разрушены, так же как и во многих других городах (например, в Беневенте). Тотила, видимо, хорошо учел уроки первого этапа войны и в этом отношении. Он хотел заставить византийские войска сражаться с остготской армией в открытом поле, где остготы надеялись использовать свое превосходство (Рrосоp. BG, III, 8.1–11).

Схема 10. Успехи остготов в 543 г.

Рассказу Прокопия о милостивом отношении Тотилы к жителям Неаполя на первый взгляд противоречит сообщение комита Марцеллина о том, что Неаполь был разрушен и опустошен (Neapolim desolat) войсками Тотилы. Однако это противоречие является лишь кажущимся и может быть объяснено тем, что комит Марделлин, рассказывая об этих событиях, имел в виду в первую очередь разрушение Тотилой укреплений Неаполя, о чем сообщает и Прокопий. Что же касается вопроса об отношении Тотилы к населению Неаполя, то комит Марцеллин его не затрагивает. Между тем у нас нет оснований заподозрить достоверность рассказа Прокопия, так как его трудно обвинить в стремлении выставить деятельность Тотилы в приукрашенном виде. Аргументом в пользу достоверности рассказа Прокопия является также и то, что милостивое отношение к жителям завоеванных областей и крупных городов Италии составляло важное звено во внутренней политике правительства Тотилы на этом этапе борьбы, в политике, направленной на привлечение к новому правительству симпатий населения Апеннинского полуострова.

О том, что вопросам внутренней политики остготский король придавал в этот период очень большое значение, свидетельствует, в частности, весь ход событий в течение ближайших месяцев после взятия Неаполя. Тотила не поддался тогда соблазну немедленного похода на Рим, хотя несомненно, что политическое значение обладания этим городом для него было вполне ясно. Горький опыт Витигиса подсказывал, что на успех осады можно надеяться только в том случае, если Рим будет полностью блокирован и если осаждающие будут иметь вполне обеспеченный тыл. Поэтому всю вторую половину 543 г., а может быть, и начало 544 г. Тотила употребил на закрепление своей власти на юге Италии. Вместе с тем в эти месяцы значительно окрепли вооруженные силы остготов. В частности, был создан флот, основу которого составили византийские корабли, захваченные у Неаполя. Остготские войска пополнились за счет рабов, бежавших из разгромленных или конфискованных имений римско-италийской знати, или отпущенных на волю.

А Константиан, да и все другие византийские военачальники продолжали бездействовать. «Начальники в укреплениях пировали вместе со своими возлюбленными, а солдаты, проявляя крайнее неповиновение начальникам, предавались всяким безобразиям» (Рrосоp. BG, III, 9.1).

К весне 544 г. остготы почувствовали себя достаточно подготовившимися и опять перешли к активным боевым действиям. Один отряд своих войск Тотила послал в Калабрию для осады последнего оплота византийской власти в этой области — Гидрунта (Рrосоp. BG, III, 9.22), а сам с большей частью своей армии направился в Среднюю Италию, имея целью перерезать северо-восточные коммуникации Рима.

И в Средней Италии бесчинства, грабежи и насилия византийских чиновников и солдат «сделали варваров желанными для италийцев» (Рrосоp. BG, III, 9.4). Поэтому и здесь ряд городов был взят остготами при активной помощи населения или, точнее, известной его части. Так было, например, в Тибуре, гарнизон которого, состоявший из исавров, притеснял население и вызвал большое недовольство местных жителей. Жители Тибура, несшие вместе с исаврами охрану стен, тайно открыли ворота города и ночью впустили остготские войска в крепость (Рrосоp. BG, III, 10.19–22).