Италия на рубеже веков

Смысл операции заключался в том, что каждый кандидат в депутаты, согласившийся принять поддержку католиков, обязан либо в частном порядке дать заверения, либо внести в свою предвыборную декларацию семь пунктов, которых требовали условия пакта. Ничего особенного в этих пунктах не было: точное соблюдение конституционных норм, свобода религиозного воспитания детей, недопустимость разводов, довольно расплывчатые обещания способствовать социальному прогрессу и т. д. Важен был сам факт договоренности. Де Роза очень саркастичен. Было совершенно невозможно, пишет он, чтобы все, начиная с самого Джентилони, согласились «молчать и сопеть», в то время как был громадный соблазн рассказывать направо и налево, что такой-то кандидат, будь он либерал или консерватор… и т. д. Через две недели после опубликования интервью, сам Джентилони в том же Бергамо заявил публично, что многие депутаты, избранные в 1909 г. «благодаря поддержке католиков, разочаровали избирателей своим поведением в парламенте». Теперь, однако, ничего подобного не будет, так как католики потребуют предварительных гарантий. Джентилони популярно объяснил, какой силой являются католики, обладающие столь мощной организацией. Добавим, что и другие католические деятели вели себя крайне вызывающе. «Семь пунктов» были изложены в циркуляре, который Джентилони разослал всем периферийным организациям Католического избирательного союза с пометкой «конфиденциально». Однако, поскольку он сам принял позу спасителя отечества, не приходится удивляться тому, что началась серия скандалов. Во время предвыборной кампании социалистическая печать и многие либеральные газеты резко критиковали соглашения между кандидатами, угодными правительству, и католиками. 25 октября Альбертини писал в «Коррьере делла сера»: «Правительство пользуется Ватиканом, чтобы спасать своих кандидатов и чтобы давать волю своей ненависти. Ватикан не проявляет особой разборчивости в отношении прошлого этих министерских кандидатов»^{134}.

На выборах 1913 г. примерно треть депутатов обновилась. Социалисты (включая независимых) получили 79 мест против 41. Радикалы получили 73 места, две соперничающие группы республиканцев — 17. Эстрема в целом имела в новом парламенте 169 мест. Остальные 804 депутата были либералами различного толка, но в большинстве поддерживали Джолитти. 6 ноября «Оссерваторе романо» признал, что «228 кандидатов получили голоса, поданные католиками». И добавил: «Очень возможно, что без этой поддержки бунтовщические партии получили бы гораздо больше мест».

Однако самый крупный скандал разыгрался не из-за заметки в «Оссерваторе романо», а из-за интервью с Джентилони, помещенного 8 ноября в римской газете «Джорпале д’Италия». Граф повторил ту же цифру — «228 депутатов», но привел такие подробности, что это произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Интервью вызвало гнев и возмущение. «Коррьере делла сера» заявила, что наконец-то все ясно: Джолитти — не более чем пигмей, зато граф Джентилони — гигант. В этом же духе высказались многие антиджолиттианские газеты. Социалистическая печать была еще резче. Высокомерный тон Джентилони придал всей истории новую остроту. Вообще было бы неверным представлять себе взаимоотношения правительственных кругов и Католического избирательного союза как некую идиллию. Порой возникали непредвиденные обстоятельства, например на Сицилии, где часто в игру вступала мафия и далеко не всегда так, как хотелось бы правительству. Позиция мафии была обычно непредсказуема: иногда правительственные кандидаты при ее помощи проходили, иногда она их проваливала. Очень многое зависело от личных моментов. А в общем благодаря пакту Джентилони, а также его личной энергии католики действительно оказали большое влияние на исход выборов. Но «над вновь избранным парламентом нависла тень, подозрение в неискренности, в искусственности. Значительной части умеренных удалось добиться избрания благодаря жалкой спекуляции голосами: они подчистили свои программы, если вообще не отказывались от традиционных убеждений… В результате выборов родилось парламентское большинство, но главные действующие лица не фигурировали в избирательных списках, не вели себя как открыто выступающая партия. Именно этому парламенту предстояло в недалеком будущем оказаться лицом к лицу с самой большой драмой В итальянской политической истории от момента воссоединения — со вступлением в первую мировую войну»^{135}.