Итан слушает

– Тетя Сара?

– Тетя? Ха! Да никого у тебя не осталось, вшивая серая мышь! Пусть ты и величайшее мое творение – но, увы, я бы хотел видеть это творение в гробу. Знал бы заранее, что пули бесполезны, не посылал бы Винни. И что за девчонка вокруг тебя вьется?

Прошлое оказалось безумцем, который не отвечал на вопросы. Прошлое обесцветило Итана и наградило его неуязвимостью. А теперь прошлое хотело его убить. Но Итан собирался вытрясти из этого старого «паука» все, что сохранил его сумасшедший разум.

Супермену не пристало бояться ножей, пуль и тем более сломанных пальцев.

* * *

Брайан отчаянно пытался подняться. То, что он слышал, ему не нравилось; то, что он видел, приводило его в ужас. Но тело не слушалось: он и пальцем не смог пошевелить, когда Доктор Скальпель достал из нагрудного кармана ножницы.

Ничем не примечательные хирургические ножницы.

Покрытые кое-где остатками ваты и потерявшие свой блеск.

От их вида Брайану захотелось кричать.

Но голосовые связки словно утопали в крови.

* * *

– Значит, никакого черепа? Красивого такого, с узорчиками? – Кэй очертила неровные линии вокруг собственной головы и выжидающе посмотрела на Элизабет.

Та покачала головой.

– Вот ведь черт, и не проверишь теперь, на самом деле оно есть или мне все привиделось… – Кэйлин нахмурилась и отхлебнула чая из принесенной подругой чашки. В маленьком блюдечке на столе лежали остатки давнего конфетного дождя.

– Приведите в следующий раз в гости, – познакомимся, вместе чаю выпьем. Спросишь прямо, – предложила дочка священника.

Она рассеянно поглаживала синюю шерстку келпи. Тот был еще совсем маленьким и с легкостью помещался на коленях. Большую часть дня он спал, словно какая-нибудь кошка. Отцу, возможно, и казалось, будто Билли был кошкой. Мистер Рихель и в лучшие-то времена не мог отличить белку от бурундука.

– Хорошая идея, взрослый наш гений. Боюсь только, дядя Миша не похож на того, кто любит гонять чаи с маленькими девочками.

– Предпочитает компанию маленьких мальчиков?

Кэйлин даже выплюнула чай обратно в чашку и закашлялась. Элизабет аккуратно переложила Билли на подушку рядом с собой, вскочила и похлопала подругу по спине.

– Все-все, – прохрипела Кэйлинна, поднимая ладонь вверх. – Уже все, спасибо.

– Пей аккуратнее, чай-то вкусный, – заметила Рихель с легким упреком и поднесла ко рту свою чашку с нарисованным Винни-Пухом.

– А ты выбирай выражения! Умру тут от шока, желание пропадет впустую.

– А что я такого сказала-то?

Лицо у Элизабет было такое, что не поймешь толком: то ли она и вправду ничего не поняла, то ли проверяет тебя на прочность. Из этой девочки получился бы отличный судья, хотя она, кажется, совсем не интересовалась юриспруденцией. Кэйлинна предпочла не отвечать на невинный вопрос и вернулась к чаю – и в самом деле очень вкусному.

– А что там с этими невыполненными желаниями? Ну, для которых ты танцуешь?

С танцами Кэй сама сравнила безумие последних дней. Это походило на какой-нибудь жестокий вальс. Или на партию в шахматы? Но в шахматы Кэй играла плохо, а танцевать вроде бы умела. Приходилось в невообразимых па уворачиваться от сильных желаний и умирать, не отдавая взамен ничего. Смеяться в лицо партнеру и вести самой.

– Они слишком злые, чтобы их выполнять.

Кэй пробормотала это совершенно бездумно, но тут же поняла, что попала в точку. Таких злых желаний она еще не встречала. Людьми могла двигать корысть, страсть, жадность и зависть, тоска, скорбь, гнев или что-то светлое. На самом деле, чем чернее было чувство, тем сильнее обычно получалось желание. Но эти были на памяти мисс Нод самыми сильными. Это были желания человека, который лишился больше чем всего.

– Хорошо. – Элизабет допила свой чай, потянулась за трюфелем и…

Тонкий фарфор не пережил столкновения с кофейным столиком; остатки чая расплескались по скатерти. Кэйлин вдруг явственно ощутила, что снова умирает, но через секунду поняла, что это не так. Сердце билось о ребра. Но легкие наполнялись водой, и Кэй казалось, что она падает. После Моста она ни разу не тонула. Умирала сотни раз, захлебывалась собственной кровью, но никогда – мутной речной водой. Да и откуда в гостиной Рихель взяться реке?

Из-под ватной толщи воды и смерти ее вытащила бледная Элизабет. Она хватала ртом воздух, словно тоже только что познакомилась с каким-то чудовищем из своих кошмаров. В ее карих глазах бесновался страх.

Ощущения были такие, будто судьба окунула их обеих в невидимую прорубь с ледяной водой. Бросила туда головой вперед.

* * *

…Земля под ногами Бригадира покачнулась. Зов хлынул разом со всех сторон: какофония звуков, будто грянул нестройный оркестр. Струнные мешали духовым, одиноко позвякивал колокольчик, а ударные точно пытались расколоть публике черепа. Бригадир привалился к кладбищенской ограде – ну почему его постоянно тянуло к местам упокоения? – и захрипел. Как же ему хотелось, чтобы этот дикий вой исчез, чтобы больше никогда не появляться. Но вместо этого вой гнал вперед и заставлял передвигать ноги.