Итерации Иерихона

Считайте меня параноиком, но я точно знал, что очень скоро копы обнаружат вскрытую обертку вещественного доказательства; и хоть я и сумел обдурить Фарентино, не стоит рассчитывать, что он и в дальнейшем останется в дураках. Уже утром здесь может появиться полиция с ордером на обыск. И потому, сделав копию, я сунул ее в пластиковый мешок, отнес в уборную и прикрепил изолентой под сливной бачок.

Вернувшись в комнату, я снова загрузил диск-оригинал и скопировал его к себе на винчестер. Попытавшись вызвать корневую директорию, я узнал, что для входа в нее нужен пароль. Это проблемы не составило: когда я начинал работать в "Биг мадди", мы с Джоном решили обменяться паролями, чтобы при необходимости каждый мог войти на компьютер другого. Джон, как преданный воспитанник Миссурийского университета, выбрал себе в качестве пароля слово "Миссу" (у меня паролем было слово "курятина" - просто потому, что пароль я выбирал за завтраком). Я набрал "Миссу", система меня впустила, и я стал смотреть, что было в памяти у Дингбэта.

Я даже присвистнул, увидев каталог длиной с телефонный справочник небольшого города. В верхней строчке экрана было написано, что на мой компьютер скопировалось более 100 мегабайт, и на диске осталось всего 50 килобайт свободных. Я пустил курсор вниз по экрану, и строки побежали вверх; у многих названий в конце было BAT или EXE, но ничего узнаваемого на первый взгляд.

На магнитооптический диск Дингбэта кто-то загрузил какую-то сложную программу как раз перед тем, как убили Джона. У Тьернана не было никакого резона таскать с собой что-нибудь подобное, и скорее всего на его компьютер записала это Берил Хинкли во время встречи в баре. Однако я понятия не имел, что это такое. Хакер из меня нулевой - все мои познания на уровне компьютерной грамотности студента колледжа, и в программе такой сложности мне не разобраться.

С уверенностью можно было сказать лишь одно: мой лучший друг был застрелен выстрелом из лазерного оружия в голову вскоре после получения этой программы. И что бы там ни говорил Фарентино насчет сходства этого убийства с почерком Черного Джеди, я печенкой чуял, что Джон не был случайной жертвой.

Не стал ли Джон жертвой наемного убийцы?

И сразу второй вопрос: а не за то ли его убили, что у него был вот этот самый диск?

Я глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться. Только без паники. Я продолжил путешествие по директории, пытаясь найти что-нибудь похожее на главное меню или файл READ_ME. Ощущение было - как у слепого в большой и незнакомой комнате, но если мне удастся найти что-то вместо белой трости, тогда...

Загудел телефон. Автоответчик был включен, но я машинально взял трубку:

- Алло?

На том конце молчали; экран телефона был пуст. Наверное, ошиблись номером. Я собрался повесить трубку, но вдруг, как бы на заднем плане, раздалось быстрое чередование кратких электронных звуков: щелчков, свистов, гудков, завываний.

- Алло? - переспросил я. - Кто это?

Как только я заговорил, электронные шумы исчезли. После секундного молчания, когда я опять чуть не повесил трубку, с другого конца вдруг донесся лишенный интонации голос:

- Алло... алло... кто это... алло...

- Да кто там? - спросил я снова, уже теряя терпение.

Экран мигнул, по нему поплыли случайные фрактальные узоры [узоры, в которых меньшая часть повторяет строение большей (например, ледяные узоры на стекле); часто используются как заставки на компьютерных экранах (скринсейверы)], как электронные отпечатки пальцев. Еще парочка гудков и писков, а затем - как будто крутили магнитофонную ленту на большой скорости - быстрые писклявые голоса. Так могли бы говорить Алвин и Чипменкс со старого зонда, потерянного за орбитой Юпитера. Тем временем из фракталей складывалось что-то, похожее на туманную человеческую фигуру. И голос:

- Эй, кто это?.. Алло... Кто говорит?.. Алло...

Это был мой голос. На экране появились голова и плечи, но черты его (или ее) лица были все время в движении: глаза, нос, губы, щеки, подбородок, скулы, линия лба - все вместе менялось так быстро, что мои глаза не успевали следить. Иногда лицо было похоже на мое, иногда - на какое-то женское, или на женщину с бородой, а то на бородатого негра, а то вообще возникало совсем новое.

- Да кто это? - Я уже сердился. - Слушай, Джах, если это ты выпендриваешься, я тебе башку откручу и тебе же в задницу засуну!..

У меняющегося на экране лица задвигались губы, а голос, выходящий из динамика, был уже не совсем моим. Он звучал нереально, будто из шифровального аппарата:

- Джах... если ты выпендриваешься... эй... Джах... я тебе башку откручу... кто говорит... я тебе задницу откручу и тебе же в башку засуну... кто это?

Изменения лица на экране замедлились, это было явно мужское лицо, и оно становилось все моложе. И среди гудков, свистков и писков, и еще - звука, как при ускоренной перемотке ленты, прозвучало:

- Розен, Джерри... Джерард Розен... Джерри Розен... Папа, могу я тебе сказать?..

На экране появилось другое лицо.

Я хряснул трубкой по рычагу.