Итоги № 12 (2013)

— На сегодня я ставлю перед собой три главные задачи. Во-первых, более энергичная работа с информационными поводами. Вот, например, совсем недавно к нам из Парижа поступили бесценные рукописи и альбомы Алексея Ремизова — 300 килограммов! И таких сюжетов на самом деле предостаточно. Во-вторых, необходимо работать с «цифрой» — внедрять технологию интерактивного музея, создавать игровые программы, оцифровывать фонды, разрабатывать возможности виртуального подключения и экскурсий... Литература — искусство, к сожалению, не визуальное и даже, строго говоря, не материальное, поэтому демонстрация, скажем, гусиного пера, которым писал классик, не всякого современного зрителя привлечет. А вот небанально выстроенная вокруг этого пера экспозиция с элементами новых технологий — очень даже может. Ну и, в-третьих, очень важно изменить подход к ивент-менеджменту и экспозиционной работе. Сейчас многие музеи выстроены статично, экспонаты помещены в законсервированный музейный контекст. А вот Дмитрий Лихачев писал о необходимости динамической музеефикации — такой, при которой сохраняется живая, непосредственная связь между музеем и изменяющимся внешним миром. Говоря примитивным языком, очень важно, чтобы из окна музея была видна реальная сегодняшняя жизнь, а не условный идеальный ландшафт. И здесь кстати будет сказать о том, что в музее очень бы неплохо создать отдел современной литературы — включить эту область в общую картину русской словесности, показать, что это длящееся, живое, незавершенное явление.

— Но все же уточню насчет экспонатов — показывать-то что будете?

— Все то же, что и сейчас, но в иной музейной сценографии и с иной точки зрения. Не должно быть застывшего, консервативного взгляда на классическую литературу, в которой действуют не живые, настоящие люди со своими страстями, пороками, озарениями, успехами и провалами, а абстрактные «великие гении русской словесности», начисто лишенные всего человеческого. Мне кажется, русской литературе необходим ребрендинг под знаком личности! Это не значит, что нужно копаться в грязном белье великих писателей и выискивать жареные подробности. Но вот понять, например, что тот же Лермонтов не был литератором в нашем привычном понимании этого слова, что основное русло его жизни пролегало за пределами литературы, — это же в самом деле очень важно и способно изменить наше восприятие его стихов. Но это не значит, что сами экспонаты в музее должны стать другими. Поэтому не тревожьтесь: выставлять трехмерные движущиеся модели русских классиков никто не собирается.

— То есть те же рукописи, портреты и гусиные перья?

— Конечно, и рукописи, и портреты, и перья... Но ведь и помимо них репутация музея строится нередко на умении экспонировать, на внятном объяснении всем желающим своих творческих принципов. Скажем, РГГУ многие годы сотрудничает с ГМИИ имени Пушкина. И я все время видел реальные плоды энергичной, напористой работы Ирины Антоновой и ее коллег над развитием музея. В Лувре или в Уффици шедевров больше, а кто реализовал за последние годы больше масштабных проектов европейского масштаба — еще вопрос!..

— Что будет с коллективом? Я знаю, что многие сотрудники — особенно старшего возраста — с трепетом ждут сокращений...

— Я с самого первого дня объявил: сокращений по какому-либо одному признаку (будь то возраст, образование, пол и т. д.) точно не будет. Более того, я надеюсь на помощь коллег в формировании новой концепции музея. Другое дело, что каждому придется определиться, готов ли он работать в новых условиях или нет. Тем, кто меня поддержит, а также новым людям, которых я рассчитываю привлечь, я не могу пообещать золотые горы, но могу гарантировать много интересной работы. Впрочем, Министерство культуры поставило перед всеми музеями задачу существенно повысить заработную плату сотрудникам — для этих целей существуют федеральные целевые программы, гранты, российские и зарубежные культурные фонды... Я работал с этим в РГГУ, дело знакомое...

— Кстати, о министерстве: вы разделяете его цели? Вас не пугает перспектива быть причисленным к официозу и разделить ответственность за непопулярную культурную политику?