Итоги № 46 (2011)

— Не стал. Спросил лишь о сути обвинений, а потом разбил их одним движением. Девять девушек, которых задержали вместе со мной, приехали по моему личному приглашению, при получении визы я каждой дал гарантию, что делал и раньше. Французы направили запрос в посольство, после чего, по-хорошему, должны были извиниться и немедленно всех отпустить. Но уже поднялась шумиха, и судья, выписавший ордер на арест, попытался сохранить лицо, для чего промариновал меня в камере четыре дня. Вернее, в обезьяннике временного содержания размером три на три метра с прозрачной стенкой из плексигласа и круглосуточно включенным светом. Не смертельно! Я и там показывал образцовое поведение, регулярно занимался спортом, отказывался идти на допрос, пока не завершу тренировку. Жил по своему сценарию… Сорок восемь часов ко мне не пускали адвоката. Потом наконец пришел совершенно бледный, даже зеленый от волнения. Его же крепко прессовали! Добрые люди скинули в прессу информацию, будто меня взяли в постели с двумя малолетками, а это совсем иная статья, даже не сутенерство. Когда сказал адвокату, что подобного не было и в помине, ему дурно стало, пришлось успокаивать человека, приводить в чувство. Он-то думал, придется обсуждать сумму залога, а история развернулась на 180 градусов.

— Тем не менее имиджевые потери вы понесли колоссальные…

— Согласен. Удар по репутации. Я подал встречные иски в суд, поскольку грубейшим образом было нарушено французское законодательство. Система стала защищаться, вот бодяга и растянулась на два года с лишним… В итоге дело завершилось снятием всех обвинений.

— Ваши друзья грозились в знак протеста спалить дискотеку Les Caves, в которой вы обычно устраивали вечеринки.

— Ограничились тем, что выкупили ее на следующее православное Рождество и… закрыли. Решили сделать мне такой подарок, хотя их никто об этом не просил. Я ведь Новый год всегда встречаю в России и 1 января в восемь часов вечера вот уже лет двадцать с хвостиком провожу у себя дома «опохмел-пати». А уже 2-го или 3-го мы компанией летим во Францию кататься на лыжах. В Les Caves я лично осуществляю фейс-контроль, поскольку отвечаю перед гостями за порядок. У меня никогда не было драк и прочих скандалов, хотя, сами понимаете, люди приходили разные. Конфликты с авторитетными ребятами случались, не скрою. Не пускал. Имею право: частная вечеринка. Иные персонажи смешно говорили: «Слышь ты, длинный! Сбегай за Прохором, он нам столик держит». Я отвечал: «Ага, уже разогнался!» Как-то прикатила веселая компания в подпитии. Первым из джипа вылез здоровенный мужик и, стоя ко мне спиной, обратился к попутчикам: «Ща две штуки евро дам, нас еще шампанским угостят!» Потом обернулся, увидел меня и произнес: «О-о! Боюсь, двумя тысячами тут не обойтись. Поехали обратно!»

— А вы когда вернулись к французам в Три Долины?

— После того как они официально извинились.

— Орден Почетного легиона — тоже форма сатисфакции?

— Нет-нет. Меня наградили за поддержку культурных проектов двух стран. Обижаться на ошибки системы с моей стороны было бы смешно. Всякое в жизни случается. Франция ведь не виновата, что и в ней встречаются служаки-кретины…

— Но Куршевель — не последний скандал, связанный с вашим именем, Михаил. Вспомнить хотя бы историю с банкетом на крейсере «Аврора».

— Повторяю: от своих подвигов не отказываюсь, но чужие мне не нужны. «Русский пионер» праздновал годовщину выхода первого номера. Андрей Колесников умолял заехать хотя бы на минутку. Я отказывался, объясняя, что в Питере у меня своя тусовка, но потом все же согласился. Журнал-то не чужой. На «Авроре» я пробыл недолго, поздоровался с Валентиной Матвиенко и Ильей Клебановым, после чего сразу уехал. А в прессе потом раздули, мол, Прохоров куражится над революционной святыней! Было другое: я предложил материально поддержать исторический музей, если флот передаст корабль на баланс города. Минобороны отказалось…

— Но, признайтесь, вы любите эпатировать публику. Иначе откуда взялись бы получившие хождение в тусовке афоризмы «Секс гуманизму не товарищ» и «Родное берегут, а не трахают»?