Итоги № 47 (2011)

Правда, все это мотовство, уверяют власти, уже позади. Хотя верится в это с трудом. Взять, например, пенсии. Объявлено об их масштабном сокращении. Но пострадают лишь те пенсионеры, чей ежемесячный доход превышает 1200 евро. Или налоги. «Новое правительство предъявило ультиматум тем, чьи долги по налогам превышают 150 тысяч евро», — торжественно-трагический голос диктора греческого телевидения не оставляет сомнений: сейчас прольется чья-то кровь... «Ультиматум» же на деле таков. Или должники до 24 ноября погашают долги, или... их имена будут преданы огласке. Это именно против таких «драконовских мер» бунтуют горячие греческие парни на улицах своих древних городов.

Кстати, о демонстрациях, участники которых на чем свет стоит клеймят европейских — прежде всего немецких — «оккупантов». Массовые акции протеста свидетельствуют: даже в шаге от банкротства (дефолт Афин может случиться уже в декабре) греческое общество не может консолидироваться и трезво взглянуть на ситуацию. Многие греки твердо уверены, что должны отнюдь не они, а им. Немцы, например, — за бедствия Второй мировой войны. Ну а все остальные — за все то хорошее, что греки дали миру. Куда, мол, им без нас, какая может быть Европа без колыбели европейской цивилизации?

Но чем дольше длится долговая эпидемия, тем очевиднее, что ситуация в Греции — лишь одно из звеньев. Пусть и самое слабое. Саму по себе Грецию добрый еврособес спас бы без всяких разговоров. Но на такое количество финансовых инвалидов, которое выявилось в последние месяцы — Ирландия, Португалия, Испания, наконец, Италия, — спасательные механизмы ЕС совершенно не рассчитаны.

Что бы ни делали европейские власти, дела никак не идут на лад. И европейцы — особенно в странах-«муравьях» — все чаще задают вопрос, блестяще сформулированный Михаилом Жванецким: может быть, в консерватории чего-то подправить?

Европа плюс Европа

Ход этих рассуждений прекрасно иллюстрируют комментарии в немецкой прессе, значительная часть которых сводится к призыву немедленно вернуться к старой доброй немецкой марке, послав евро, а вместе с ним и всех евронахлебников куда подальше.

Есть, впрочем, и более умеренный вариант. Один из авторитетнейших экономистов, бывший председатель Федерального союза немецкой индустрии, экс-глава IBM Europe Ханс-Олаф Хенкель представил свой проект реформирования еврозоны, предполагающий разделение ее на две части. Центром притяжение первой, «ядерной» Европы будет Германия. Кроме нее сюда войдут Австрия, Бенилюкс и Финляндия. А в перспективе, возможно, Швеция, Дания и Чехия. То есть экономики, отличающиеся нордическим, выдержанным характером и высоким уровнем бюджетно-финансовой дисциплины. Вторая, периферийная группа — так называемые оливковые страны. Бремя лидерства ляжет здесь на Францию. Другие участники — Италия, Испания, Португалия, Греция. Валютой первой группы станет «северный евро» (вариант: «евромарка»), южная получит «южный евро», или «еврофранк». Такое разделение будет выгодно всем странам — участницам еврозоны, убежден Хенкель.

Правда, к этому выводу эксперт пришел далеко не сразу. «Признаю себя виновным, — кается экономический гуру. — Я тоже когда-то был убежденным сторонником евро и доказывал необходимость его введения». Уже тогда, 20 лет назад, Хенкель, по его словам, вполне осознал риски, с которыми связано объединение в одном валютном союзе стран с настолько разными экономическими потенциалами и культурами. Но преимущества, как казалось, перевешивали — огромный общий рынок, отсутствие конвертационных потерь при движении капиталов и т. д., и т. п. Кроме того, в Маастрихтский договор были включены положения, которые обещали обеспечить стабильность евро и связанных с ним экономик. Однако все пошло не так, и сегодня немецкий экономист считает агитацию за евро самой крупной ошибкой за всю свою профессиональную карьеру.

Когда-то Евросоюз был сообществом конкурентов, стремившихся превзойти друг друга по экономической эффективности и качеству жизни. Сейчас это структура, занимающаяся распределением финансовой помощи. И последняя сохранившаяся разновидность конкуренции — кто кого надует.

Единственный способ вернуть Евросоюзу былой драйв, уверен Хенкель, и эта точка зрения все более популярна в политических и финансовых кругах, — ввести такие валюты, которые учитывали бы национальные особенности. В частности, мягкий «еврофранк» позволил бы странам «оливковой ветви» стимулировать рост ВВП с помощью эмиссии и инфляции. Нынешняя же конструкция еврозоны такую возможность исключает. Помощь проблемным странам предоставляется лишь в обмен на меры жесткой экономии. Расчет строится на том, что у южан попросту не останется иного выхода, кроме как приблизиться к североевропейским стандартам. Но теория крайне далека от реальности. «Неужели кто-то всерьез думает, что правительства этих стран в одночасье научатся хозяйствовать с той же эффективностью, с какой это делают правительства Германии или Австрии?» — недоумевает Хенкель.