Итоги № 5 (2014)

Сочинский / Политика и экономика / Exclusive

Сочинский

/ Политика и экономика/ Exclusive

О том, как Сочи «работал» южной политической столицей СССР и каким хотел видеть город его тогдашний мэр, о превратностях судьбы советского дипслужащего, а также о том, что объединяет политику и Олимпиаду, рассказывает ректор Дипакадемии МИД России Евгений Бажанов

 

Ректор Дипломатической академии МИД России Евгений Бажанов — человек сочинский. И даже несмотря на то что жизнь побросала по свету от бананово-лимонного Сингапура и Китая до Америки, таковым остается. А теперь, накануне сочинских Игр, и вовсе преисполнен гордости за свою малую родину. Ведь идеи развития города-курорта рождались в буквальном смысле на его глазах — в стенах дома, где он вырос. А на самом этом доме накануне Олимпиады появилась мемориальная доска с именем другого Бажанова — Петра Игнатьевича. С этого и началась наша беседа.

— Евгений Петрович, не могу не спросить о вашем отце, жизнь которого теснейшим образом связана с Сочи.

— Да. Четырнадцать лет, вплоть до выхода на пенсию, мой отец, Петр Игнатьевич Бажанов, был сначала первым заместителем председателя горисполкома (по-нынешнему — мэра Сочи) в 1957—1963 годах, а потом и мэром с 1963 по 1971 год. В этом качестве он принимал высокие зарубежные делегации, и, возможно, родительские рассказы как-то воздействовали и на мое подсознание.

Одним из первых громких событий в международной жизни Сочи стал приезд лидера югославских коммунистов Иосипа Броз Тито. После войны он отказался подчиняться диктату Сталина и превратился в лютого врага СССР. Новое советское руководство принялось с Тито мириться. И вот на белоснежном теплоходе югославский вождь прибывает в Сочи! В преддверии столь эпохального события сочинцы лихорадочно прихорашивали город. Буквально в одну ночь ликвидировали базар у морвокзала и разбили сквер. Снесли хибары, вычистили улицы, бордюрчики покрасили... Встречать Тито собрался чуть ли не весь город. Мне было мало лет, но я хорошо запомнил его яркую, страстную речь на прекрасном русском языке. А дальше события стали развиваться по непредсказуемому сценарию. Граждане бросались чуть ли не под колеса машин, чтобы увидеть высоких гостей: «Смотрите, это Ворошилов!.. Это Буденный!.. Микоян!..»

Большинство советских руководителей приезжали в Сочи, чтобы расслабиться, но случалось, что и официальные переговоры проходили на Черноморском побережье. В них, как правило, участвовал мой отец.

В 1964 году Никита Хрущев принимал в Пицунде делегацию японских парламентариев. Зашла речь о Китае, с которым Советский Союз к тому времени рассорился в пух и прах. Хрущев стал кричать: «Мао Цзэдун выжил из ума! Разорил страну! Задумал атомную бомбу сделать. Китайцам и так жрать нечего, а из-за бомбы они без штанов останутся!» Помню, как папа вернулся озадаченный и все повторял: «Как может так себя вести руководитель великой державы! Ведь японцы тут же об этом раструбят на весь мир!» Японцы так и поступили. Советско-китайские отношения покатились по наклонной плоскости.

Еще запомнилось, как Сочи посещал руководитель Монголии Цеденбал. У него была русская жена, которая, как рассказывал отец, не стесняясь посторонних, командовала мужем. Перебивала его, называла олухом, пренебрежительно отзывалась о монголах — «лентяи, грязнули». Давала указания, как реагировать на предложения советской стороны. Даме, и всей семье Цеденбалов, это припомнили после краха в Монголии коммунистического режима...

Из Ирана в Сочи частенько заезжали шах и его дети — принцы и принцессы. Это были, судя по рассказам отца, до мозга костей прозападные люди. Они уверенно заявляли, что Иран скоро модернизируется и сольется с Западом в единую цивилизацию. Но десятилетие спустя персы сбросили шахский режим и решили вернуться к истокам ислама...

В 1968 году в течение целой недели в Сочи принимали короля и королеву Афганистана. Монарх неизменно подчеркивал, что между Советским Союзом и Афганистаном всегда процветали дружба и взаимопонимание, два соседних государства никогда не поссорятся. Увы, и эта традиция прервалась...