Итоги № 8 (2014)

В этом плане с фондами легче — это юридические лица со своей экономикой и бухгалтерией, с них можно спросить, потребовать отчет. Что практически нереально с физическими лицами. Что касается обращений в соцсетях, особенно со множеством перепостов, то тут вообще сложно судить, где начало истории, а где конец. «В социальных сетях ведут сбор средств три категории людей: либо родители больных детей, либо волонтеры, либо мошенники. Отследить, сколько денег собрано и куда они пойдут, и понять медицинскую целесообразность сбора средств человеку с улицы очень сложно, — говорит Екатерина Чистякова. — Поэтому мы просим неравнодушных людей всегда проверять объявления в социальных сетях, прежде чем делать перепост или отправлять деньги на счет. Нужно быть бдительным: попытаться связаться напрямую с нуждающимися в помощи или с лечащим врачом пациента, чтобы выяснить реальность просьбы».

Стоит ли государству вмешаться в сложившуюся ситуацию? Например, разработать законодательные нормы, жестко регламентирующие сбор средств от благотворителей, — в чьих интересах, на какие цели и т. д. Специалисты считают, что регулировать такую сферу, как частная благотворительность, нереально. Ведь сейчас в России существуют сотни благотворительных фондов — в одном только Союзе благотворительных организаций состоит примерно 270, а по всей стране насчитывается больше тысячи. Хотя масштабы еще несопоставимы с западными, где счет идет на десятки тысяч. Поэтому самое разумное — оставить этот вопрос в компетенции врачей, которые выносят свой вердикт. Правда, при этом остается лишь уповать, что человек, давший клятву Гиппократа, сумеет отделить врачебный долг от коммерческого расчета. У нас дорога в зарубежный онкологический бокс пока что вымощена лишь этими благими намерениями.

Твой холдинг — тюрьма / Общество и наука / Телеграф

Твой холдинг — тюрьма

/ Общество и наука/ Телеграф

 

«Шухов и другие каменщики перестали чувствовать мороз. От быстрой захватчивой работы прошел по ним сперва первый жарок — тот жарок, от которого под бушлатом, под телогрейкой, под верхней и нижней рубахами мокреет». Строительство ТЭЦ — едва ли не кульминационный момент в cолженицынском «Одном дне Ивана Денисовича». Вот он, созидательный труд, который облагораживает даже заключенного. С каким смаком главный герой выкладывает с товарищами кирпичную стену…

Руководителей Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) наверняка зависть пробирает при прочтении этих строк. Сегодня им приходится иметь дело с совершенно иным контингентом: «Вся моя бригада в швейном цехе работает по 16—17 часов в день. С 7.30 до 0.30. Сон — в лучшем случае часа четыре в день». Это уже из современного нон-фикшн — письма Надежды Толоконниковой из мордовской колонии. Что за публика — работу саботируют, права качают! То ли дело Иван Денисович… Но выход найден. Дело в том, что у Федеральной службы исполнения наказаний уже давно прорезалась коммерческая жилка. Бизнесмены с удовольствием размещают заказы на ее режимных предприятиях. Зэки в основном шьют форму для силовых ведомств, сколачивают нехитрую мебель и производят множество прочих полезных в хозяйстве вещиц. Одна беда — производительность труда подкачала. Вот в образцово-показательных «красных» зонах работа кипит. А в «черных» подчас заводятся такие порядки, что тюрьма начинает походить на пансион, где авторитетные сидельцы отдыхают от трудов неправедных. И все потому, решили граждане начальники, что нет жесткой вертикали. Сказано — сделано. Уже этим летом решено создать на базе ФСИН торговый дом в виде государственного унитарного предприятия. Сей холдинг объединит все трудовые ресурсы и производственные мощности исправительных колоний. Ресурсы эти практически неисчерпаемы. Уже сегодня в системе ФСИН у станка стоят 200 тысяч работников. А весь контингент превышает 600 тысяч. И если большинство его привлечь к общественнополезному труду, это ж какая польза для государства выйдет?! Опять же процесс перевоспитания ускорится. Труд он, как отмечал еще Фридрих Энгельс, даже из обезьяны сделал человека, ну а из наших оступившихся сограждан сделает трудоголиков. Отмотают они срока и выйдут (многие условно-досрочно) на свободу не только с чистой совестью, но и с квалификацией, а также энной суммой, накопленной честным трудом. И продолжат ударно трудиться уже на воле, и выведут российскую экономику из стагнации, и будет дивиться мир новому русскому экономическому чуду…

Одно только несколько портит этот «сон Веры Павловны». Был уже у нас торговый дом строгого режима — Главное управление лагерей назывался, ГУЛАГ, короче. И сотворенному руками его сидельцев чуду уже изумлялся потрясенный мир. Но почему-то в тот сон совсем не хочется возвращаться.

Красная жара / Общество и наука / Телеграф

Красная жара

/ Общество и наука/ Телеграф