Итоги

– Моя поездка в Техас не увенчалась успехом, – произнес он. – Хотя многие жнецы хотели бы видеть континент объединенным, руководство региона в этом не заинтересовано, а Высокое Лезвие Джордан по-прежнему не признает вас в качестве Высокого Лезвия Мидмерики.

– Пусть они выпустят себе кишки! – проговорил Годдард, – Они для меня мертвы.

– Они знают это, но не придают этому значения.

Годдард бросил на Константина испытующий взгляд. Константин представлял собой монументальную фигуру, способную внушить страх, – именно поэтому его и отправили в Техас. Но чтобы воспользоваться этими качествами, необходимо еще и желание их использовать.

– Достаточным ли было ваше рвение, Константин? Вложили ли вы свое сердце в эту дипломатическую миссию?

– Мое сердце не имеет к этому никакого отношения, ваше превосходительство, – ответил жнец в малиновой мантии. – Назначив меня третьим помощником, вы оказали мне честь, а потому я намереваюсь и впредь исполнять свою работу, насколько мне позволяют мои способности.

Годдард не позволял Константину ни на минуту забыть, что именно тот номинировал Жнеца Кюри на пост Высокого Лезвия Мидмерики, и он отлично понимал, зачем малиновый жнец поступил таким образом. Это был умный ход. Кто-то в любом случае предложил бы кандидатуру Госпожи Смерть, но, взяв это дело на себя, Константин сразу поставил себя в выгодное положение. Если бы Жнец Кюри одержала победу, Константин среди жнецов старой гвардии считался бы героем. А в случае ее поражения он выглядел бы как удачный кандидат на должность одного из помощников Годдарда – новое Высокое Лезвие привлекло бы в новую администрацию, как все бы считали, сторонника старой гвардии, коим Константин, по сути, не являлся, так как, по сути, был человеком без принципов, готовым встать на сторону победителя – кем бы тот ни был. Годдард видел Константина насквозь и ценил его именно за эти качества. Правда, тому нужно было постоянно напоминать о его месте.

– Я полагаю, после неудачной попытки поймать Жнеца Люцифера до того, как тот погубил Стою, – проговорил Годдард, – вы сделаете попытку искупить свою вину в Техасе.

Контантин медленно закипал.

– Я не могу склонить целый регион к вашим ногам, ваше превосходительство, – сказал он.

– Тогда, вероятно, вам следует поучиться тому, как это делать.

И именно тогда в конференц-зал, не извинившись за опоздание, вошла Жнец Рэнд. Бесцеремонность Рэнд порой по-настоящему восхищала Годдарда, но порой была и источником раздражения. Прочие жнецы мирились с недисциплинированностью Рэнд, но лишь настолько, насколько мирился Годдард.

Войдя, Рэнд уселась в кресло рядом с Высоким Лезвием.

– Что я успела пропустить? – спросила она.

– Немного, – отозвался Годдард. – Константин приносил извинение за отсутствие результатов в Техасе. В остальных регионах дела идут на лад. А что принесли вы?

– У меня тоновики, – ответила Рэнд. – Их стало слишком много, и среди них нарастает беспокойство.

При упоминании тоновиков помощники Годдарда нервно заерзали.

– Со своим новоиспеченным пророком они стали чересчур смелыми, – продолжала Рэнд. – До меня дошли сведения, что тоновики выступают против власти жнецов, и не только здесь, но и в прочих регионах.

– Они никогда не выказывали нам уважения, – проговорила Жнец Франклин. – И что нового в том, что вы нам сообщили?

– Несмотря на то что Гипероблако замолчало, люди с ним общаются, – ответила Рэнд.

Годдард посмотрел на нее и спросил:

– А что, их так называемый пророк – Набат – он тоже выступает против нас?

– Нет, – ответила она, – но это не имеет значения. Сам факт его существования заставляет тоновиков думать, что их время пришло.

– Да, их время пришло, – усмехнулся Годдард. – Но не в том смысле, в каком они думают.

– Среди жнецов у вас много сторонников, ваше превосходительство, – вмешался в разговор Жнец Ницше. – Они могут увеличить количество тоновиков, подвергнутых жатве, не внушив никому подозрений в предвзятости.

– Да, – кивнула Рэнд. – Но численность тоновиков растет быстрее, чем количество подвергнутых жатве.

– Ну что ж, – сказал Годдард, – придется поработать побольше.

Константин отрицательно покачал головой:

– Мы не имеем права нарушать вторую заповедь. Запрещено в выборе объекта жатвы исходить из предвзятого к ней отношения.

– А если бы не было такого запрета? – спросил Годдард. – Кого бы вы все пожелали подвергнуть жатве в первую очередь?

Все промолчали, чего Годдард, собственно, и ожидал. Обсуждать столь деликатный вопрос, особенно в присутствии Высокого Лезвия, никто не рискнул.

– Ну, смелее, – тем не менее продолжал Годдард. – Говорите! Я уверен, вы все об этом думаете. Только не говорите, что у вас никогда не было фантазий разделаться с какой-нибудь особо надоедливой группой наших сограждан. Только не говорите про тоновиков – это мой выбор!