ИТУ-ТАЙ

Алтаец вдруг обернулся и, словно их теперь объединяла общая тайна, снова заговорщицки подмигнул мальчику. В его взгляде на миг проступило что-то странное, будто какая-то часть того сна все-таки проникла внутрь салона, приняв обличье этого чудаковатого водителя. Максим вздрогнул и моргнул, наваждение пропало. Алта-ец отвернулся, заводя оглушительно затарахтевшую машину. Ми-нуту спустя она с ревом тронулась с места, пробуксовывая и завязая в полузамерзшей грязи.

Смеркалось. Спать уже совсем не хотелось, и Максим снова смот-рел на мелькающие за окном деревья и кусты, выстроившиеся вдоль дороги живой изгородью. Он ощущал какой-то смутный, не поддающийся объяснению, дискомфорт. Что-то в окружающем его мире ста-ло не так, и он не мог понять что. Время от времени он поглядывал в заднее окно, просто так, конечно, но глаза почему-то все равно иска-ли черный силуэт на фоне, быстро теряющейся в сгущающейся тем-ноте, дороги.

Местами лежал снег, было ветрено и холодно. Машина резко за-тормозила, будто наткнувшись на невидимую преграду, и пассажи-ры стали выбираться из надоевшей уже, пропахшей бензином каби-ны "газика". Вокруг была непроглядная тьма, и только в узких лучах фар смутно различались впереди очертания темного деревянного дома, стоящего в гуще кедровника. Когда погасли и фары, люди на некоторое время оказались поглощенными вязкой чернотой, зато-пившей все вокруг. Максим замер и, запрокинув голову, посмотрел вверх, в ночное небо, а там раскинулась целая звездная страна, рос-сыпь далеких мерцающих огней. Вселенная нависла сверху таким ощутимым пологом, что, казалось, оттолкнись сейчас от рыхлого снега – и темнота, соединяющая небосвод и землю, мгновенно унесет в вышину, закружит в хороводе звездных искр. Максим никогда еще не видел такой потрясающей картины. Он любил смотреть на ноч-ное небо там, в Барнауле, но в барнаульском небе звезды не каза-лись такими огромными и такими завораживающими. Над головой внезапно зашелестела крыльями птица, и Максим успел различить на фоне сверкающего небесного купола темный расплывчатый силу-эт. Одновременно с этим в окнах дома вспыхнул свет, открылась дверь и на порог вышли двое: старик и мальчик, наверное, одного с Максимом возраста. Закутанный в теплый плащ-накидку, мальчик быстро сбежал с лестницы, подошел к приезжим и сдержанно поздо-ровался. Вслед за ним по ступеням спустился, не спеша, старик. Максим сразу понял, что это дедушка и внук. Судя по лицам, они оба были алтайцами.

Мальчик взял в обе руки тяжелые сумки, выгруженные из маши-ны, и, переваливаясь с ноги на ногу, засеменил к дому. Ковров-стар-ший положил руку на плечо сына и представил его подошедшему старику:

– Здравствуйте, Шорхит. Вот, опять обстоятельства привели нас в ваш дом. Максим, это старинный друг нашей семьи, один из лучших друзей твоего деда. Я надеюсь, что он станет и твоим другом, во вся-ком случае, относись, пожалуйста, к нему с почтением, не то он пре-вратит тебя в лягушку.

Старик расхохотался и приветливо кивнул младшему Коврову:

– Ну, здравствуй, кеспокчи. Что, опять прихватывает? Я имею в виду твои страшные сны. Ничего. Это случается иногда со всеми нами…

Максим растерянно молчал, не зная, как вести себя с этим чудако-ватым алтайцем.

– Ничего, ничего, здесь ты быстро пойдешь на поправку. Проходи-те в дом, Араскан и Унген отнесут все вещи сами.

Мальчик тем временем уже возвратился. Отец похлопал Максима по плечу, как бы подбадривая к новому знакомству, подмигнул, и, поскальзываясь на тонкой корочке льда, покрывающей тропинку, направился вслед за стариком в дом.

Внук Шорхита оказался так похож на своего деда, что казался его уменьшенной копией. Чуть приплюснутый нос, раскосые темные гла-за, текучая походка. Он, казалось, подражал деду даже в жестах. Про-тянув приезжему тощую, но сильную ладонь, он деловито предста-вился: "Унген". Ковров кивнул ему и, ответив на рукопожатие, не менее деловито буркнул: "Максим". На этом церемония знакомства закончилась. Араскан, человек, который их вез, унес в дом после-дние сумки, и мальчики остались около машины вдвоем.

– Пойдем в дом. В это время нельзя оставаться по эту сторону ограды.

Максим удивленно посмотрел на юного алтайца, пытаясь понять, что он имел в виду. Унген, перехватив его взгляд, показал рукой на частокол, окружающий дом чередой заостренных тонкими копьями кольев, и назидательно, словно общаясь с несмышленым малышом, произнес:

– Это ограда. Она ограждает Дом от Леса. Мы сейчас находимся в Лесу, по одну сторону ограды. Ночью на этой стороне человеку нахо-диться крайне нежелательно – опасно.

– Почему это? – спросил Максим, уязвленный подобным тоном.

– Опасно, и все, – коротко отрепал Унген и, отодвинув створку ворот, забрался в "газик". Машина завелась и въехала во двор. Ун-ген быстро выскочил и торопливо стал закрывать воротину, с ехид-ной усмешкой посматривая на закипающего Максима:

– Ну, так что, ты идешь?